— Шесть стежков, думаю, хватит, — говорит Марта, когда Костя отворачивается от неё, чтобы удобней было работать с раной. — Но в следующий раз, Кость, прошу тебя, аккуратнее!
— Обязательно, — бурчит он.
Наши взгляды пересекаются. Тот глаз, что видит, у него тёмно-жёлтый. Я такого интересного цвета никогда не встречала.
— Слава!
Я вздрагиваю. Марта смотрит на меня, приподняв брови.
— А?
— Говорю, подай, пожалуйста, синюю коробку в правом нижнем ящике.
Я выполняю просьбу. В коробке оказываются медицинские инструменты в индивидуальных упаковках каждый.
Марта зашивает рану на шее у Кости, вернувшаяся Полина приносит мазь бледно-сиреневого цвета, которой они обрабатывают стежки и края пореза. Я только смотрю. Даже когда Марта предлагает мне хотя бы повязку наклеить, я отказываюсь.
— Я думала, ты не боишься крови, — говорит Полина.
— Не боюсь, — подтверждаю я. — И всё же…
И всё же я лучше пока с этим повременю. Мои руки, недавно впервые в жизни державшие оружие, не готовы к новому стрессу в виде чужих открытых ран.
Костя уходит, как только Марта последний раз касается его шеи, плотнее прижимая повязку. Он не произносит ни слова, когда проходит мимо меня, лишь бросает быстрый косой взгляд. Я успеваю последний раз глянуть на его шрамы, прежде чем он надевает очки и встряхивает чёлку, возвращая её на привычное место.
— В школе нам рассказывали о Косте и о том, что с ним случилось, — произношу я, когда дверь захлопывается. — Но ведь это была не кислота, да?
Когда оборачиваюсь, вижу, что Марта поправляет одеяло на койке, где лежал Костя.
— Да, — подтверждает она. — Он потерял глаз, но спас одну жизнь. Это ведь того стоит.
Я киваю, но задумываюсь.
Стоит ли?
За ужином не сразу понимаю, что именно изменилось. Ребята сидят за столом на тех же местах, так же переговариваются между собой, так же смеются. Еда такая же вкусная.
Но что-то не то.
У меня уходит целая котлета и половина стакана томатного сока, прежде чем я понимаю.
— Эй? — зову я, отклоняясь назад.
Бен не проронил ни слова с тех пор, как мы встретились. Он даже ничего не сказал о том, что в моих волосах случайно оказалась трава с землёй, которую я вытащила только тогда, когда одна из них упала мне в тарелку.
Бен на мой зов не поворачивается. Лишь вижу, как он сжимает челюсть.
— А где Марк с Сашей? — слышу высокий голос Виолы, наполненный беспокойными нотками.
Они до сих пор не вернулись?
— Вы звонили им? — спрашиваю я. — Пытались связаться?
Бен роняет вилку на стол. Он совсем не притронулся к еде. Я выравниваюсь и смотрю на Ваню, сидящего напротив. Как я раньше не заметила, что он весь серый и насупившийся?
— Не отвечают, — отвечает Ваня сипло.
Прикусываю губу. Некоторое время за нашим столом больше никто не произносит ни слова. Я успеваю прокрутить в голове десяток ситуаций, которые заканчиваются невесело, и ещё пару, которые заканчиваются совсем уж печально.
Первой паузу нарушает Лиза:
— Кто-то из старших знает?
— Это неважно, — Рэм качает головой. — Утром Марк звонил Ване и сказал, что они чуть задержатся и вернутся уже после обеда.
— Значит, не прошло ещё двенадцати часов после последнего выхода на связь, — поясняет Виола слова брата.
— Что, если с ними что-то случилось? — Нина крутит пустой стакан в руке. — Будем сидеть и ждать, пока не дойдёт до того, что домой они вернутся как Тори, Паша и Феликс, в трёх небольших коробках?
Следует два удара: глухой и звонкий. Первый нанесён кулаком Бена по столу, второй — тарелкой, разбившейся об пол. Опять же, с лёгкой Беновой подачи.
— Успокойся, — Нина хватает его за кисть, останавливая на пути к третьему удару.
Я не вижу её повёрнутого к Бену лица, но голос её холоден.
— Мы расскажем Ольге, она что-нибудь придумает, — продолжает Нина.
— А как только истекут положенные двенадцать часов, отправимся в путь, — подтверждает Полина.
— Все мы, — кивает Лиза.
Я качаю головой. Теперь и мне кусок в горло не лезет. Кладу вилку на тарелку, отодвигаю тарелку прочь. Затем лезу себе под рубашку и достаю телефон из лифчика, где сегодня таскала его ввиду отсутствия карманов на юбке. Набираю Лию.