Подходим ближе, я хватаюсь за холодную металлическую ручку и тяну её на себя. Дверь со скрипом открывается. По сравнению с уличным холодом, в баре тепло и вкусно пахнет жареным хлебом. Едва различимая музыка сливается с голосами посетителей и работающими телевизорами, где транслируется какой-то матч. Когда Даня закрывает за собой дверь, и в спину перестаёт дуть ветер, мне становится жарко. Я снимаю куртку Лии и вешаю её на стойку у входа.
К нам подходит миловидная официантка азиатской наружности.
— Вас будет двое? — спрашивает она.
Улыбкой она меня не обманет; в голосе я слышу холод.
— Да.
— Отлично.
Официантка разворачивается на пятках и манит нас за собой. Замечаю, что одежды на ней совсем мало: короткий топ, открывающий живот, и джинсовые шорты. Мы проходим мимо уже занятых столиков, и мужчины провожают нашу официантку недвусмысленными взглядами. Меня всю передёргивает.
Нас сажают в углу. Отсюда хорошо видно всё помещение. Сегодня аншлаг: во-первых, вечер пятницы, а во-вторых, футбольный марафон, привлекший мужчин всех возрастов. Я вижу и молодых людей старше нас с Даней, возможно, всего на пару лет, и дяденек с полысевшими головами и трескающимися на круглых животах рубашками, и даже двух дедков, стол которых заставлен пустыми кружками из-под пива. Из девушек тут только я и светловолосая девчонка, которая составляет компанию красавчику с армейской татуировкой на плече и мужчине постарше, вероятно, её отцу.
Остальные женщины здесь — работницы бара: барменша и официантки.
— Как думаешь, я себе накручиваю, или они все на одно лицо? — спрашивает Даня, наклоняясь к столу.
Он прав. Каждая из девушек похожа на предыдущую по одним и тем же пунктам: тёмные прямые волосы, обязательно длинные и обязательно заплетённые в мелкие косы, миндалевидные глаза, узкие лица, острые подбородки. Все, как одна, хоть и худые, но жилистые, и достаточно высокие, даже несмотря на плоскую подошву их обуви.
Я не пытаюсь наложить одно на другое — голос Вани сам врывается в моё сознание:
«Сирены — настоящие амазонки. Внешне ты едва ли отличишь их от азиаток… Сирены используют мужчин лишь для продолжения рода, выбирая для этого самых сильных особей… Эти женщины — воины, и могут убить тебя голыми руками… Правда, скорее, они убьют меня, потому что себе подобных они предпочитают не трогать. Исключения — кровная вражда, месть. Ну, или если ты помешаешь их охоте».
Меню в моих руках идёт мелкой дрожью. Я выдыхаю, пытаясь успокоиться. Этот план настолько продуман, что невольно вызывает восхищение: как ещё можно заманить большинство мужчин, если не пивом и спортом?
Я поворачиваю голову на Даню. Только что я собственноручно завела его в клетку к зверю, любимый деликатес которого — мужчины.
— Что? — моё волнение передаётся Дане. — В чём дело?
— Ничего, — говорю я. Откидываюсь на деревянную спинку стула и выпячиваю подбородок. — Расслабься.
Даня меряет меня взглядом, полным непонимания. Но это длится всего несколько секунд. Затем что-то в его взгляде меняется, и он вторит моей позе, а ещё берёт в руки меню и даже отпускает пару глупых шуточек. Он понял, что мы должны играть в ничего не подозревающих посетителей.
Теперь остаётся только надеяться на то, что защитники прибудут вовремя.
Когда к нам снова подходит официантка, мы заказываем два безалкогольных коктейля и гренки. Чтобы хорошенько осмотреться, я оставляю Даню и иду в туалет. По дороге отмечаю про себя как можно больше деталей: и количество официанток, и вход в кухню, и ещё одно окно в закутке у туалета, который, в свою очередь, оказывается общим. Внутри — три кабинки, три раковины, большое и очень грязное зеркало и одинокий писсуар в углу, видимо, для самых раскрепощённых. Только две кабинки из трёх — рабочие. Из них одна занята. Я включаю воду, мою руки. Украдкой поглядываю на занятую кабинку через отражение в зеркале. Дверь не доходит до самого низа, и я вижу ноги в кроссовках. Это определённо мужчина. Когда слышу шум спускающейся воды, тут же выключаю кран и делаю вид, будто поправляю причёску. Открывается дверь, из кабинки выходит молодой человек. Наши взгляды пересекаются, и он улыбается мне. Навскидку, парню немногим за двадцать пять. Одет он очень просто: тёмно-синий свитер, джинсы. На голове беспорядок из светлых волос, торчащих во все стороны. Я бы сказала, что именно так выглядят завсегдатаи подобных заведений, но лицо у парня слишком уж гладкое.
Всё время, которое парень моет руки, он не сводит с меня взгляд. Я старательно это игнорирую.
— Любишь футбол? — вдруг спрашивает он. — Необычное хобби для девчонки.