Бой, который мы наблюдали, был скоротечен. С руки одного из монахов сорвалось какое-то бесформенное плетение. Ни на одно мне известное плетение оно похоже не было. Прозвучал оглушительный взрыв, двадцати воинов не стало, как и их лошадей.
- Талк, правь дилижансом, нужно двигать вперёд. Трое - не шестеро, хоть какой-то, но шанс прорваться у нас есть. Девушка, прячьтесь в купе, - произнёс Tар.
- Тар, она маг и неплохой, - сказал я, залезая на крышу дилижанса.
Лошади резво взяли с места.
- Есть какие-то мысли, Нарина? - спросил я.
- Думаю, что со своим щитом из огня и огненными шарами, я буду смотреться очень жалко. Арвил, тебя архимаг Торенс научил создавать плетение "огненный невод". У тебя он неплохо получается. Если нас тройка магов будет ждать, то только у въезда в лес. Они услышали отголосок боя, в этом я уверена, и прятаться не будут. Ну, думай быстрее, через пять минут поздно будет. Решайся, Арвил, иначе мы все будем трупами!
Я посмотрел в сторону леса. Из него, пригнувшись к шеям лошадей, мчались монахи.
- Талк, останови дилижанс! - сказал я. Дилижанс остановился, я добавил: - А теперь бегите куда подальше. На всякий случай!
Я сосредоточился, начал плести "огненный невод", который мне показал архимаг Торенс. Немного измененное мною плетение стало очень сложным, поэтому в голове его удержать было просто невозможно. Отдельно появились три плетения из стихии Огня, Воздуха и Хаоса. Они, с помощью белых звеньев, благополучно между собой соединились. Я выдохнул воздух, вспомнив Триединого. Готово! До монахов триста метров. Пора! В небо взмыл красный шар. На высоте около ста метров, он взорвался и на землю стала опускаться сеть из стихии Огня, Воздуха с вплетенными в сеть звеньям Хаоса. Именно они находили все живое и управляли сложной конструкцией. Вместо монахов и лошадей, на земле были разбросаны куски дымящейся плоти. Ужасный запах! Кровь, испражнения, запах боли и ненависти.
- Арвил, сзади! - крикнул Тар.
Стирх, совсем забыл! Ещё же трое осталось! Я повернулся назад. "Невод" отпадает - не успею. Моё самое первое и любимое плетение, огненный шар с щупальцами-молниями, появился мгновенно. Монахи начали останавливать лошадей. Скорее всего, на ходу им заниматься плетениями не с руки. Или они что-то заподозрили. Ну что же, получайте, суки! Один за другим в сторону всадников ушли три шара. Щупальце первого шара срезало как лезвием голову ближайшего ко мне монаха. Второй шар, не знаю почему, "отработал" в вертикальной плоскости. Он развалил и лошадь, и монаха пополам. Третий шар поступил самым "гуманным" способом: он взорвался в метре от головы последнего всадника. Меня согнуло пополам и вывернуло наизнанку. В голове пронеслось - первые, которых я убил. Я спустился с крыши дилижанса на землю. Тар протянул мне флягу с водой. Посмотрел на ребят: лица белые, но никто меня не осуждал. Испуг на лицах, это да, но не осуждение. Эти твари могли оставить и от нас только прах, который развеял бы ветер. Месть - дело скверное, но я думаю, что сполна отплатил Чёрному ордену за смерть погибших воинов.
А потом опять была дорога. На душе было пусто. Я вспомнил слова Торенса, который усиленно меня "натаскивал" на создание сложных плетений:
"Запомни, Арвил! Человек, который убил себе подобного, и не испытывающего при этом угрызения совести, - не человек, а зверь. Маг, который переступает опасную черту вседозволенности, убивая людей ради забавы, - хуже любого зверя! Не позволяй себе смириться с мыслью, что убить человека это просто акт уничтожения человеческого тела. У всех есть душа. Продумай тысячу вариантов, чтобы сохранить жизнь человеку. И только не найдя подходящий вариант и аргумент для сохранения жизни - применяй магию".
***
Лысач открыл глаза. Где он и что произошло? Память нехотя возвращалась. Старатель вспомнил, что они с Ржачом готовили ужин. Дров было мало, и они отправились на поиски сушняка. Потом последовал резкий хлопок, движение воздуха. Последнее, что вспомнил Лысач, это падение в какую-то яму. Лысач попробовал пошевелить ногами, руками. Всё нормально. На лбу старатель нащупал огромную шишку.
- Хорошо, что этим отделался, - усмехнулся Лысач. - Ржач, ты меня слышишь?
Тишина. Вокруг тьма и неизвестность. Глаза потихоньку привыкали к полумраку. Свет, хоть и слабый, шёл откуда-то сверху, из круглого проёма. Лысач попробовал встать. Получилось с первой попытки. Голова закружилась, старателя вывернуло наизнанку.
- Хорошо же меня головой обо что-то приложило, - вздохнул Лысач. - Где же Ржач? Падали в яму, вроде как, вместе.
- Лысач, - услышал старатель голос друга. - Где мы, дружочек? Хоть убей меня, не могу ничего вспомнить.
- Судя по твоему голосу, ты где-то рядом со мной. Свет видишь?
- Вижу, мы что, в какую-то трубу упали?
- А Стирх его знает! Ты где, не вижу я тебя, Ржач.
- Если ты сделаешь шаг влево, то наступишь на мою ногу. Смотри, осторожно!
Лысач всмотрелся в полумрак и наконец-то различил смутное очертание человеческого тела.
- Ржач, ты подняться на ноги можешь?
- Не уверен. Сейчас попробую! Голова кругом идёт и хочется пить.
Раздалось кряхтение и перед Лысачом появился смутный силуэт фигуры Ржача.
- Руки и ноги целые? С головой у тебя всегда были проблемы, о ней я спрашивать не буду, - засмеялся Лысач.
Ржач попытался засмеяться, но вместо этого сильно закашлялся.
- Кажется, я грудью обо что-то ударился, - пожаловался он. - И что теперь делать будем?
- Выход искать, что же ещё? Как ты думаешь, Ржач, для чего эта труба нужна? Знаю, что ответа не дождусь. Скорее всего, это система подачи воздуха. Но вот куда? Если воздух поступает по этой, как ты сказал, трубе, то он куда-то должен уходить. Давай искать. До верха мы всё равно не доберемся, нет никаких приспособлений. Даже веревки и той нет. Ну и ситуация! Кстати, Ржач, здесь где-то должен валяться мой фонарик. Я его всегда на пояс цепляю.