- К слову, - перевела дух. - Я Эстер.
- Витней, - сухо отозвался тот.
- Жаль, не могу пожать Вам руку... А знаете, - она вдруг просветлела. - Что упало, то пропало. Не хотите продать мне газету, так заберите перчатку. Вы её нашли, а значит, Вы её владелец.
- Как по мне, сущая нелепица.
- Или продайте мне газету.
Витней мялся.
- Ладно, - тяжело вздохнул. - Считайте, Вы уломали меня.
- Сколько с меня?
- Двенадцать унций.
Эстер долго копалась в сумочке.
- Будет забавно, если у меня не окажется денег, - нервно усмехнулась. - Ан нет! Вот. Ровно двенадцать.
Глава третья. Отчаянные
...
И охватил земли голод, сотни агнцев лишь оставив.
И велел Всевышний ждать. Коль не тронет стадо народ - дарует он людскому чреву манну небесную.
И гиб народ. И ноги старцев подкосились.
Но велел Всевышний ждать.
И плакали жены и мужья, землю ногами взрывая.
Но велел Всевышний жажду умерить, на осиротевшие земли взирая.
И приняла земля юную плоть. И обозлился народ, Божий совет проклянув. Лилась рекою кровь, и сотни агнцев как один полегли.
И разгневался Всевышний, народ в скот обратив.
«За терпение ваше и благодушие дарую каждому два рога. По два рога за ваши деяния...»
___________
Первые два дня Эстер являлась примером благочестивой ученицы. Первые два дня она совестливо посещала каждое занятие. А потом терпение, как и всякие надежды и интерес, исчерпало себя.
- Я дурно себя чувствую, - звучала отчасти правда, но многим надуманная.
За утренним кофе тётушка пребывала в состоянии вяло-задумчивом, оттого и более благосклонном.
- Хорошо, - левой рукой она перебирала страницы любовного романа, правой придерживала фарфоровую чашку. - Я предупрежу мисс Аду... Будь добра, подай сахарницу...
И всё же, истинные намерения Эстер были поняты. Было нечто во взгляде тётушки, именуемое тем чутким женским нутром, что чувствовало любое кривление души. Знало, но прощало.
У сахарницы, на краю сервиза покоился тот самый кулон с портретом матери Эстер. Агата редко упускала его из рук, то ли по привычке, то ли из соображений, стремилась всюду держать его при себе, словно было в иконке, что-то ценное.
Агата и Э́рина (милостивая матушка), обе в девичестве Вельзейские, с ранних лет жили порознь. Одной суждено было учиться в столице, другая же была отдана на попечение представительных господ; взращена близ семьи, но душою от неё далёкая. Часто случалось, Эстер заставала мать за сочинением писем, многие из которых так и не попали в руки сестры. Ещё чаще находила её в смущенных собственной боязнью чувствах. Эрина осуждала себя за излишнюю откровенность с некогда близким, но теперь уж далёким человеком; жалела упущенную близость, но восстановить её мешало и время, и расстояние. Вот тогда-то, Эстер впервые взялась писать таинственной тётушке. Не столько, как родственнице, сколько как к бывшей материнской подруге. Не из обязательств, убеждений и чужого влияния. Нет. Писала, жаждая найти близкую душу по ту сторону Медаллы. Нашла даже большее - возможность поймать мечту за хвост.
- Я вернусь поздно, - тётушка резко отставила чашку в сторону, потянулась к сумочке, лежащей у спинки дивана. - Надеюсь, ты проведёшь время с пользой.
... Если подумать, в четырёх стенах коротать время бессмысленно...
Когда входная дверь хлопнула, и Эстер осталась наедине с опустевшим домом, в голову закрались суетливые мысли. Пожалуй, самым правильным было бы подняться в свою комнату, и наконец сесть за чтение заданного романа. Того, где пастушка с помощью стада находит возлюбленного мёртвым в поле; она взывает к Богу, чтобы тот его воскресил. Бог же вселяет душу мужчины в тело овцы, а душу пастушки забирает в качестве расплаты за сотворенное чудо. Дальнейшее повествование построено на превращении возлюбленного из овцы в человека (учительница отмечала натуралистичность сия процесса) и влюблении несчастного в сестру пастушки. Конец. Овцы рыдают.
Но до чтения руки так и не дошли. Да и ноги отчаянно не желали идти вверх по лестнице. Эстер в задумчивости остановилась на ступени эдак пятой, переминалась с пятки на носок, прислушиваясь к протяжному скрипу. Глухому, будто внизу, под самыми ногами - пустота.
... Странно...
Под лестницей обнаружилась каморка. Тщательно замазанная белой краской, её дверь плотно прилегала к стене, на глаза попадалась далеко не сразу, да и по размеру оказалась мелковата.
... Или дело в самой Эстер?...