- Ну-ну, пей-пей! - приговаривал содержатель.
... Было в его глазах нечто... Просто нечто... То, что Витнею так и не удалось разглядеть...
Отпустило.
Возвращаясь обратно в комнату, он ненадолго замер в полнейшей тишине, стараясь уловить хоть звук. Ничего. Распахнув дверь, услышал тошнотворный скрежет, писк и нескончаемую возню. Поморщился, представляя сотни крысиных лапок, чьи маленькие коготки-иглы скребли деревянные балки пола. Иссиня-черные силуэты шныряли в скудной обстановке интерьера; самое их скопище шуршало под трухлявой бревенчатой кроватью, источая гнилое зловонье.
Меч был скинут туда, без раздумий и сутолоки, с громким звоном ударился о древо, оставляя протяжную борозду. В сердцах Витней с силой ударил кулаком о стену, заглушив раздавшийся звук собственным всхлипом.
- И сдался ты мне! - часть внутреннего монолога нашла выход, сорвалась с языка вместе со жгучей болью у костяшек. - Чёрт!
Глава шестая. Жар
...
И возвели они на пепелище город, волей Всевышнего от мрака сокрытый.
И была Медалла твердыней его, матерью его и кормилицей его.
И даровала землю каждому. Землю всякому, кто в те места нищим пришёл.
...
Крысы были. Были и сдохли.
Утро следующего дня ознаменовалось неприятнейшей находкой. Три крысиных тельца, окоченевшие за ночь, лежали посреди комнаты, источая лютейший гнилой запах. Голова ещё болела, и Витней мало что соображал, когда владелец с прискорбным видом сообщил о немедленном выселении.
- Почему же? - недоумение проклюнулось сквозь общее замешательство. - Задержал оплату на один день! С кем не бывает?! Раньше Вы прощали мне это!
- Пойми, - тот тяжело вздохнул. - Каждый из нас заботится о своём кармане. Я могу месяцами прощать задолженность человеку, в котором полностью уверен. Уверен, что он отработает. Но... Сделать то же по отношению к больному, увы, не могу. Что у тебя? Лихорадка? Или чего похуже? Я не могу рисковать постояльцами.
- Но... - Витней в отчаяние оборвал его. - Я не бо...
... Болен?! Не болен, ли? Быть того не может! Хотя это столь очевидно, что невозможно было ошибиться...
- Я всё оплачу! Наперёд! - спохватился, жаль, поздно.
- Здесь не богадельня! Убирайся по добру!
На том спор был окончен.
Долгих сборов не намечалось. Все вещи с лёгкостью втиснулись в вещевой рюкзак, и комната вновь потеряла любой намёк на обжитость. Неизгладимое ощущение разбитости усилилось, стоило ступить на порог, в последний раз оглядеться, убеждаясь, что пожитки заняли изначальные позиции. Место нашлось даже мечу. Закрепив его с внутренней стороны мешка, Витней вскинул рюкзак на плечи, поспешно, стараясь больше не попадаться на глаза владельцу, покинул таверну.
Он повяз в непрекращающемся потоке проблем и неудач. Но решение, кажущееся единственным выходом, нашлось само собой. Пора возвращаться в Междуречье! Конец поспешно принятым решениям, глупым поступкам и безответственности!
... Оставалось забрать честно заработанные деньги у Равена, первым же рейсом покинуть злосчастную столицу, забыть о разбитых мечтах и надеждах...
На улице отрадно прохладно. Температура, кажется, ещё не спала, ибо прошибающий жар явственно напоминал о себе; пульсировал у висков, тягой звучал в мышцах плеч и пояснице.
Витней с трудом вспомнил путь к гильдии Отчаянных. Долго петлял по закуткам и проспектам, с облегчением обнаружил многие из них знакомыми и, ориентируясь в общем потоке, забрёл в необходимую развилку.
Услышав имя Равена, охрана, дежурившая у порога, ненадолго замялась.
- Хм... Так сразу и не вспомнить, где он живёт. А ты? - окликнул сослуживца.
Второй, явно более отчужденный и нелюдимый, отозвался не сразу.
- Ты про кого?
- Ну! Равен. Чёрные волосы ещё. Нос острый. - Описывал, активно жестикулируя. - У него ещё сапоги на коленях затертые. Не помнишь? Ну! От него ещё разит вечно... Как её? Эта? Полынь, что ли?
- Кретек. Гвоздикой. - Тут же поправил. - Помню-помню. Так это, Вам в обратную сторону, - обратился в Витнею. - Спуститесь вниз по центральной дороге к набережной. Чуть раньше, там будет поворот на рыночную площадь. Будьте уверены, Вы его не пропустите. Там-то, увидите ответвление. "Фрайдэ-силк" - одно из красивейших авеню Иллиды. Вам нужен дом под номером девятнадцать; лавандовый оттенок, окна ещё... такие... с лепниной.
Витней закивал, мысленно прикидывая предстоящий путь.
- Понял. Огромное спасибо! - благодарил от души.
Сирень ещё не расцвела, но её зелёные стебли уже источали характерный резкий запах, что придётся по душе не каждому. Вместе со светом прибывала и трезвость мысли. Улицы становились яснее и многолюднее, отовсюду звучали голоса и сумбурная музыка суматохи. Горели ярким светом стены домов, цветы в палисадниках и их кипы, свисающие из окон; громыхали колёса трамваев на лошадиной тяге. Разукрашенные флажками и лентами, их громоздкие силуэты тонули в дыму и людском гомоне.