- И... Какие же? - в непонимании нахмурился.
- Точных предложений не поступало, но... - повёл головой, прикусывая внутреннюю сторону губы. - Вот тебе простой совет. От чистого сердца. Держись подальше от Тэлума.
- Знаешь, - Витней устало потянулся.
... Совет в его глазах пустяшный...
- Впервые мне говорят обходить стороной объекты культурного достояния!
- Думаю, тебе впервые советуют хоть что-то дельное. - Саркастически усмехнулся. - Так вот, - вернулся к изначальной теме. - Наши рьяные активисты-новаторы решили, что раз я лёгок на подъем, то вполне могу бездумно рисковать своей головой. Забавно, в наши дни свобода действий и слов ничуть не граничит со свободой в её целостном понимании. И как бы я не рисковал порой, всё делалось в пределах рамок. Не больше, - перевёл взгляд, чуть отстраняясь. - Так или иначе, пока тема дальнейших действий остаётся открытой, мне лучше не попадаться никому на глаза. Не хочу говорить на чьей я стороне, не хочу отстаивать свою позицию; в конечном итоге, не хочу показывать, что мне глубоко безразлично происходящее.
Ближе к вечеру ощущение свежести спало. Жар, то вспыхивал, то снова утихал, вводя тело в ослабленное, близкое немощи состояние. Особенно яркое её проявление пришлось на самый неподходящий момент, когда Равен решил перетащить диван из гостиной к себе в комнату. Путь лежал через парадную лестницу, где тяжесть надлежало держать на весу с обеих сторон. Громадина "на троих" была окинута не доверительным взглядом.
- Будешь держать с передней части, - отдал распоряжение Равен. - Справишься?
- Да. Думаю, да, - ответил с полной уверенностью.
Восемнадцать ступеней. Витней пересчитывал их по мере того, как поднимался спиной по лестнице. Руки тряслись, не подчинялись любому контролю или влиянию извне; лишь пальцы намертво впились в резные ножки, покрылись глубокими алыми бороздами. Равену приходилось ничуть не легче. Он пыхтел, с каждым шагом всё больше увеличивая перерыв для передышки, лишние силы находил, лишь для того, чтобы выругаться.
Когда в глазах всё помутнело, нога оперлась о пятнадцатую ступень, скользя по гладкой деревянной обивке. Витней из последних сил подтянул ношу к груди, сжимая челюсти.
...Совсем невмоготу...
Кровь хлынула вверх, окатив судорогой.
- Ну! - просипел Равен. - Что застыл?!
Мышцы в окаменении отдались режущей болью. Жар опалил кожу, оставив ощущение полного изнеможения.
Последние, что осталось в памяти: силуэт Равена, который инстинктивно подался назад, принимая на себя всю тяжесть. И треск. Треск просевших под ногами ступеней.
_____________________
Вода хлюпала в ботинках, расслаивала стельки, так и липнувшие к коже ног. Белый кружевной зонтик вымок насквозь, тряпкой обвис на пластиковых подпорках. Вода лилась прямо на голову, вязла в волосах и плетении шляпки.
Задержаться в библиотеке было плохой идеей. Читальный зал в будние дни - пуст и светел, оттого чувство полного спокойствия и умиротворенности сгладило всякую принадлежность времени. А потому, вечерние сумерки встретили Эстер на пороге. Там же застиг её и ливень. Желание вернуться обратно в здание тоже оказалось безуспешным - двери захлопнулись прямо перед носом.
... Тётушка не терпела задержек. Эстер не терпела дождя. Но кому-то пришлось идти на уступки...
Капли скользили по лицу и шее, холодные и склизкие протяжной печатью растеклись по коже. Платье вымокло до нитки. Декоративные нарциссы печально опустили алые бутоны, рискуя с треском упасть в море из песка и грязи, что плыло и дребезжало у ног.
Мерзко.
Темно. Эстер блуждала в хитросплетение улиц, рискуя и вовсе потеряться в вечерних сумерках. Пара минут, и тьма в плавном реверансе накрыла веки подолом бархатного платья, чей шлейф увяз в небесах, а бушующие складки парчи обрушились на крыши домов.
Иссиня-черные кроны деревьев, оплетающие ограждение, ниспадали на дорогу близ трамвайных путей.
... Совершенно незнакомое место...
В пустынном мраке маячил лишь свет фонарного столба, что проглянул вдалеке. Ещё с десяток шагов и он стал значительно отчетливее и яснее. Проступила, стоящая подле него, аптекарская лавка с выходящими наружу ставнями. Прорисовался в ночи и чей-то силуэт...
Юноша, вымокший с головы до ног, отчаянно барабанил кулаками в дверь, то и дело, срываясь на крик. Во многом близкий мольбе.
"Это бесчеловечно!" - первое, что донеслось до ушей. - "Вы не можете так поступить!"
Чувство тревоги заставило сильнее сжать ручку зонтика и ускорить шаг.