- Эстер, - протянула руку, предварительно стянув мокрую перчатку.
- Равен, - звучало необычно, но сухо.
Рукопожатие вышло неуверенное, мимолетное и во многом холодное. Оклик лекаря заставил поторопиться.
В пустоте хаос.
По лестнице поднимались с максимальной осторожностью. Равен велел держаться подле стены, сам поднялся первым. Проломленная ступень бросилась в глазах сразу же; чёрный провал красовался среди плотного дерева, так и трещащего под ногами. Заметив в глазах Эстер замешательство, юноша поспешил подать ей руку.
- Быть может, Вам стоило бы побыть в гостевой? - произнёс с долей озабоченности.
Вспоминая общий мрак первого этажа, девушка отрицательно покачала головой.
- Вам стоило бы отдохнуть...
...Что правда, то правда. Но девушка, итак, из кожи вон лезла, чтобы держаться бодрой...
Дверь вперёд по коридору, Равен распахнул её, пропуская лекаря, затем проскользнул и сам, в очередной раз, указывая, что Эстер лучше остаться снаружи. Но та впервые позволила себе маленькую, но всё же наглость. Опровергла его ожидания.
Сплошь и до - бордовые оттенки. Эта комната, пожалуй, единственное не запустевшее помещение, к тому же, порядком захламленное. Внимание тут же приковала кровать с частично спущенным балдахином, скрывающим больного от пытливых глаз. Равен опустил лампу на близ стоящую тумбу, бережно откинул тяжёлую шитую ткань, ловко перевязывая её лентой, закрепил на резных столбах. В алом одеяле, обитом белыми рюшами, утопал бледный силуэт юноши примерно ровесника Эстер.
... И было в нём что-то знакомое...
Веки сомкнуты, но отнюдь не плотно, ресницы дрожали, отбрасывая не ровные остроконечные тени на впалые щёки, пересохшие губы приоткрыты. Он жадно глотал сухой воздух, сжимая пальцами лоснящиеся одеяло. На лбу зияла испарина, пот застыл на шее, въелся в края рубашки.
...То ли в бреду, то ли в сознании - никак нельзя понять...
- Его лихорадит, - пробормотал Равен, чей оптимистичный настрой вновь спал.
- Это я и без Вас вижу, - с безразличием отозвался старик, опуская чемоданчик на пол, присел на край кровати. - Лучше принесите холодной воды.
Юноша не прекословил.
- И поживее! - прикрикнул в след, как вдруг на глаза попалась Эстер. - Вам, милочка, надеюсь, не дурно. Присядьте, а то, того и гляди... И Вас... Без помощи не оставишь.
Множество мелочей норовили подвернуться под руку. Опустившись на стул в дальнем углу комнаты, она сняла с головы фетровую шляпу, более не достойную этого статуса, позволила причёске окончательно распасться. Вода с волос стекала по спине в глубину корсета, обувь была оставлена в сторону, декоративный лиф от выходного платья продолжал мешаться.
Равен вбежал по лестнице торопливым, но сбивчивым шагом, с растерянностью в чертах пересёк порог помещения.
- Это Вам, - протянул Эстер махровое полотенце.
Она признательно улыбнулась.
Плотный кусок марли окунули в ледяную воду. Приятная прохлада подействовала успокоительным, расслабились мышцы лица, опала бледность.
- Ну-ну... - бормотал лекарь, разжимая закоченевшие пальцы больного. - Как зовут, хоть?
- Витней, - озвучил Равен, всё ещё хмурый и сосредоточенный.
- В такую погоду заболеть немудрено. Но Вас самого, видимо, чужой опыт ничему не научил, - окинул собеседника осуждающим взглядом.
- За меня можете не беспокоиться. Здоровье - вещь наживная. Пусть я и не в рубашке родился, но нашими столичными морозами взращён.
- Все вы так говорите!
Щёлкнула застежка на чемоданчик. Из сотни склянок именно мутно-синяя угодила в руки.
- Три раза в день по две капли под язык, - продемонстрировал на примере. Челюсть поддалась легко. - Далее, растирание: уксус, вода и водка. Один к трём. Это настойка ромашки и иван-чая, - новая колба, - пусть выпьет целиком, как только придёт в себя. Завтра, если полегчает, приходите. Проведу полный осмотр.
- Сколько с меня? - Равен сдернул пряжку кошелька.
- Нисколько, - звучало с пренебрежением и, вместе с тем, милосердно.
Странный запах гари, кажется, почудился лишь Эстер. Её скучающий взгляд напоролся на сваленные в центре комнаты вещи: рюкзак и примотанный к нему кусок мешковины. Опаленный, готовый обратиться пеплом, он источал тот самый запах и слабый дым.
В пару шагов девушка подскочила к нему, отдернула полотно, еле сдержав запоздалый крик боли. Кожу внутренней стороны ладони словно обдало огнём.
... Но откуда ему взяться?!...
Раскаленное лезвие меча, некогда скрытое от посторонних глаз, в мгновение захватило внимание. Чёрные полосы пепла резко проступали на полу, охватывая его седым кругом. Налились алым все плетения и узоры, созвучные блёклым от ржавчины ножнам, что ныне были отброшены в общее вещевое месиво.