... Нарциссы - смерть в юности. Нарциссы - смерть в цвету...
Глава девятая. У берегов Эрийса
...
И сошёл он с небес, крыльями землю застелив,
И зацвели руины под ногами его.
И рассыпались перья, плотью обратившись, земли жизнью заполонив.
И возрадовался народ, тело спасителя удушая...
...
Почему прекратилось наступление? Витней узнал многим позже. И как признавался самому себе, в момент сего события был более озабочен бедственностью собственного положения.
Толпа сгущалась. Витней с трудом находил силы для глотка воздуха, чего не скажешь о попытках позвать на помощь Равена. Ей-Богу, ситуация казалась по-детски глупой и нелепой, но лишь до того момента, когда чужие одежды, пряжки, ремни и плоть стали въедаться в самые рёбра. А меч, чьи ножны юноша сжимал пальцами онемевшей руки, драл и корябал штанину брюк, норовившую порваться при любом лишнем движении.
... И когда всё это кончится?..
Хуже быть не могло. Определённо. Но к ужасу стало.
Толпа, было, начала рассеиваться, но вместо этого приобрела чёткую направленность и движение. Противиться ему, значило быть растоптанным в первые же секунды. Кто заложил начало общему всему? Кто породил давку? - Оставалось лишь гадать. Но в таких обстоятельствах, где ноги медленно становились частью земли, а личные границы ускользали, как солнце в декабре, полагаться приходилось на способности физические, отнюдь не мыслительные и дипломатические, коими Витней в полной мере, итак, не владел.
Стоило подступиться к мостовой, как подвернулась первая возможность выпутаться из отягощающих сложностей. Витней оказался прижат к каменному выступу, огибающему мост вдоль всего периметра. Рискуя с головой окунуться в Медаллу, юноша вскарабкался на него, цепляясь носками сапог о крупный булыжник, на минуту застыл, обозревая столпотворение с небольшой, но значимой высоты. Людской поток тянулся от самой площади вниз по невиданному ранее скверу к мосту, соединяющему берега одного из притоков Медаллы - Эрийса. Гомон разливался на близлежащие улицы, отголосками охватывал всю столицу. Сотни еле различимых человеческих тел окутывали стены храма, тянулись вдоль центральных авеню к окраинам, заволокли всё до малейшего кусочка зелени. Наблюдать эту картину долго не пришлось. Кто-то то ли из шутки, то ли из элементарной человеческой злости схватил Витнея за ногу, видимо, желая столкнуть его в воду.
Пришлось поторопиться.
Он бежал, слыша, как звонко отсчитывают шаги каблуки охотничьих сапог и звенят массивные пряжки. Чувствовал, как соскальзывают и заламываются ноги, а люди в недоумении задирают головы, своим фырканьем и "ахами" уличают в чём-то противозаконном.
Ближе к набережной толпа поредела и Витней без проблем спустился на землю, смог свободно вздохнуть. Речной воздух отдавал запахом тины, и в свете закатного солнца вода переливалась чешуйчатой сельдью, вилась изворотливым окунем, таяла, словно масло в печи.
Вокруг неизвестность, путь назад по-прежнему перекрыт. Хотелось скоротать время, обождать в тишине и спокойствии до сумерек, пока суматоха не уляжется. Но будучи в незнакомой местности Витней совершенно не знал куда податься.
Как вдруг:
- Витней! - чей-то радостный оклик сопровождался толчком в спину.
Перед глазами предстал Равен, доселе вовсе пропавший с горизонтов. Растрепанные волосы перьями вились на ветру, путались, образовывая единую пышную копну. Рубашка, липшая к телу, вздувалась с каждым рывком ветра, белым парусом окутывала торс. В миндальных глазах читалась ранее скрытая искренняя радость.
- Я-то думал, куда тебя понесло?! - усмехнулся, рассеянно разведя руками. - Чёрт... Выдохся... Думал, уже не догоню.
- Прости, не хотел доставлять неудобства, - переминался с ноги на ногу, неуверенно подбирал слова.
- Впрочем, я ответственный, и вина моя.
... Ответственный? Витней хотел было уточнить, но придираться к словам не хотелось. К тому же, ответ нашёлся сам, пусть и задевал самолюбие...
Юноша не просился под чьё-то крыло, не напрашивался на помощь и, уж тем более, не хотел обременять кого-либо своими проблемами. Почему же вышло иначе? Полагал, причиной тому чувство обязанности Равена, чей бездумный проступок был вовремя предотвращен навязанным добродушием Витнея. Но каким же глупым казалось, очутиться под началом ещё более безответственного человека, чем ты сам.