Нет, Равен отнюдь ни беспечен, ни подвержен экспрессии в той яркой и неподвластной степени, сколько его дюженные сверстники. И поступки его, зачастую принятые посторонними за редкостное невежество и нахальство, рождались под руководством той самой неясной логики и холодного расчёта. Но в эти рамки чрезмерное желание вцепиться в Витнея и не дать ему утопнуть, явно не вписывалось.
... А может, и не было никакого умысла. Была лишь дурь, так и не выбитая из воистину дурной головы...
- Наступление прекратили, - Равен неоднозначно улыбнулся.
- Почему же? Что-то пошло не по плану?
- В храме проложили динамит. Всё взлетит на воздух по малейшему мановению.
- Значит, вероятность жертв среди заложников их не остановила?! А вот динамит... - звучало недоумение.
- Жертвы предполагались, но минимальные. Да, и сам захват должен был пройти в кратчайшие сроки. В любом случае, - брюнет устало протёр глаза, - расчёт шёл на то, что захватчики являются Отчаянными. Молодёжью. Даже подростками. В общем, надеялись на детскую трусость и глупость, на явное превосходство гвардии в рукопашном бою. Но до него, как видишь, так и не дошло.
- И что теперь?
- Ждать. Захватчики выдвинули первое требование - перекрыть площадь, при этом снять всю охрану. И у власти, увы, нет выбора. Согласие - необходимость. Конечно, сначала решение согласуют со всеми тремя сторонами, но как по мне, в этом нет нужды. - Равен напряжённо взирал сквозь толпу, кажется, пытаясь разглядеть купол Тэлума в темнеющем небосклоне. - На принятие условий у них не больше пяти часов. У нас примерно столько же, чтобы выкарабкаться отсюда.
- Честно признаться, не особо понимаю, что это за место. Не приходилось бывать здесь ранее.
- М-м-м... - собеседник в задумчивости одернул полупрозрачные рукава рубашки. - Это часть принадлежит Ариэйтесу. Я и сам здесь не частый гость, но по долгу службы приходилось бывать. Как-никак, движение Отчаянных имеет корни именно в Ариэйтесе.
- Хм... Мог бы и догадаться. - Витней кивнул, будто и сам убедился в своей мысли. - Пожалуй, «демоны» больше остальных склонны бороться за равенство.
- Им действительно есть что отстаивать. В мире, где проблемы решаются силой убеждений, их облик слишком агрессивен.
- Ты о рогах?
- О чём же ещё?! Нам очень сложно поверить, что их значение, прежде всего культурного, нежели воинского плана. По крайней мере, если бы мне Всевышний даровал подобную "прелесть", я бы использовал её по самому, что ни на есть, прямому назначению.
- Думаешь, жестокость «демонов» - всего лишь мифы?
Равен мялся.
- Мидорианская армия разграбила их земли, стёрла с лица земли ни одно из величайших семейств. Затем силой заставила подписать мирный договор, столетиями измывалась над их культурой и верой. И самое комичное, мы продолжаем прославлять убийц отцов наших нынешних братьев, будто и не были они частью общего древа. Знаешь, - потупился, стараясь скрыться от лишних глаз. - Мой дед чрезвычайно гордился одной вещицей. Она передавалась в нашем роду от отца к сыну и далее, далее. Так вот, этой вещицей был принесённый с поля боя моим дальним предком рог "демона". Рог, вырванный из черепа близкого к исходу противника. Мы хранили его в стеклянном ящике на виду всех прихожих и гостей, словно это было самое ценное, что мы имели. Возможно, я один не понимал его прелести. Отец чувствовал это и сразу после смерти деда задвинул вещицу в дальний шкаф своего кабинета. Когда же подошёл срок и моего отца покинуть наш бренный мир, (а было это, в сравнении с крепким здоровьем, рано) я испытал тот кошмарный детский шок, граничащей с безразличием и полным душевным хаусом. Наверное, - неуверенно протянул, - именно поэтому и начались те сновидения... Знаешь, мне всё снилось, как мой дед склоняется над раненым противником, и прежде чем, пронзить его грудь мечом... Вцепляется... Разворачивает ему голову. Позже, всё сменилось. И на месте деда оказался я сам. Ясно помню, как не подчинялись собственные руки... Это словно неизбежность, замкнутая временная цепочка, события которой повторяются в неизменной форме. Помню, как он кричал, бился в предсмертных конвульсиях. Помню свой собственный ужас, будто я покинул тело, оставляя его в полном помрачении. - Ненадолго прервался, унимая внутреннюю тревожность. - Спустя месяц этих кошмаров я пробрался в кабинет отца, выкрал рог и зарыл его на заднем дворе дома. Всё боялся, что мать хватится его, обнаружит пропажу. Но куда острее она ощущала нехватку отца и пустилась в иные поиски. Помнится, пред самым переездом отчима она прибиралась в кабинете отца и ненавязчиво спросила, не видел ли я её кольцо, которое, как предполагала надуманная случайность, некогда лежало возле сундука с рогом. С актёрской игрой у меня всё было худо. И я с приторной детской возмущённостью сказал, что и пальцем его не касался. Сейчас понимаю, она обо всём догадалась.