- Ты ошибаешься!
- Что, прости? - Витней помедлил.
- Ты ошибаешься.
- Ну, конечно. Я - не ты. - Криво, с лёгким злорадством усмехнулся. - Вот только, ты докажи...
Оставшийся путь сопровождался тишиной. Куда более занятым в тот момент казалось приближение Тэлума, силуэт которого всё яснее проступал сквозь туман. Этот факт навевал лёгкую тревожность, беспокоил и ноющей усталостью отзывался в голове.
- Здесь, - брюнет кивнул в сторону реки. - Об этом месте я говорил.
У берега непроглядные заросли тростника; вода мутная, чёрная, густая из-за вечернего мрака, видимо, не первой свежести. К удаче, течение там ослабевало, а затихающий ветер более не нагонял волн.
- Здесь должно быть не глубоко. - Наблюдая, как Витней боком спустился по песчаному откосу, вновь переспросил. - Не передумал?
Юноша отрицательно покачал головой.
- Ну... Как знаешь... - сбежал вслед за ним, путаясь в собственных ногах.
- Говоришь, придётся плыть?! Значит, вещи всё равно промокнут. Имеет ли смысл предосторожность?
- Всегда.
Запихнув одежду на дно сумки, Витней с великим одолжением в чертах протянул её Равену. Тот складывал свои шёлка с особой нежностью и аккуратностью, долго возился, решая, куда деть ботфорты; в итоге последовал чужому примеру - пристегнул их ремнем к полотнищу.
Вода по-апрельски ледяная. Ворон топтался на сыром песке, морщась от щекочущей прохлады, наблюдал, как Витней по пояс вошёл в реку, резко окунулся по самую макушку.
- Что ты... делаешь? - брюнет вопросительно вскинул бровь.
- Не хочу замёрзнуть. Лучше зайти в воду как можно скорее, нежели погружаться постепенно. Так ты быстрее привыкнешь к новой температуре и избежишь переохлаждения. Возможно, - он повёл плечами, - это звучит мудрено, но... На деле...
- Я понял, - сухо и безразлично.
Тина и прочая речная зелень липла к коже болотными, порой бурыми полосами, оплетала зловонной сетью ноги и руки. Вязкое дно сулило скорое падение. Песок взмывал из-под стоп мощными вихрями, делал воду ещё более мутной.
Постепенно скрылись по колено, затем по пояс ноги. Мурашки мелкими чешуйками покрыли кожу, а зубы отдались стуком и скрежетом. Месиво объяло торс и предплечья, подступилось к горлу, заставив взбросить подбородок.
Неожиданно Витней, уверенно разгребающий тину, споткнулся, на секунду замер, пытаясь балансировать.
... Дежавю...
Юноша с глухим протяжным "бах" покачнулся, на несгибаемых ногах упал в объятия речной глади, когда Равен своевременно подхватил его под руки. Подался назад, желая отдалиться от глубины. Витней, в испуге черпавший воду руками, жадно впивался в воздух, выпалил:
- Там что-то есть!
Тяжело дыша, сплюнул, застыл, молча всматриваясь в пенящиеся глубины.
- Тебе привиделось. - Равен озирался, продумывая путь к отступлению.
- Черты с два! - глаза Витнея округлились. - Оно держит меня за ногу! Держит! Ты слышишь?! - снова предпринял попытку попятиться, также неожиданно замер.
- Понял я. Понял. - Сдержал нервный смех. - Вот только, нет там ничего. Тина, да и только. Попытайся поднять ногу, и ты убедишься в этом.
- Ты уверен? - голос дрогнул. - Я уже пробовал. Оно...
- Просто. Подними. Ногу.
- Хорошо.
На секунду застыл, плотно стиснув челюсти, безотрывно смотрел в песчаную муть.
- Черты с два! - просипел сквозь зубы, еле удержался на ногах. - Черты с два, Равен! Это не тина! Прямо ни сколько не тина! - взвыл, отчаянно цепляясь пальцами за воду, так что Равену пришлось вновь придержать его.
Сгущённая песком кровь и застоявшаяся вода вмиг воспарили, обвивая дымкой тело. Витней выругался, старался притупить боль, сковавшую правую ногу, в конечном итоге, сжал дрожащие челюсти, упиваясь холодным воздухом.
- Лучше не шевелись, - предусмотрительно посоветовал ворон, снова нервно огляделся.
- Ты можешь нырнуть, посмотреть, что там? - с дрожью отчеканил.
- Я плаваю с трудом, а ты предлагаешь нырять...
- Ты стоишь обеими ногами на земле, а я не прошу ничего сверх твоих сил!
Равен отягощено вздохнул, смиряя суетливые мысли. Зажав нос и набрав побольше воздуха, он с головой опустился в воду. Холод пронзил кости, унял стук крови в висках, осушил горло. Первые секунды отпечатались полной слепотой, затем сквозь неё проступили полосы взмывающего потока грязи и уходящего кислорода, что мелкими пузырьками мельтешил перед самым носом. Волосы взмыли единым полотнищем, оставляя временное ощущение невесомости и лёгкости.
Нет. Равен определённо не любил воду. Вот только, в его памяти она совершенно иная. Вода - есть мерило всякого быта. А быт в свою скромную очередь - пример равновесия, чётко встроенный на строгих традициях, последовательности и правилах. Но вода не подчинялась общему строю, будучи обывателем, творцом, мудрейшим и карателем в одном лице. Правда, в тот момент стихия породила новые чувства. Близость смерти. Ясная, отнюдь не пугающая, словно яркая вспышка в вечернем безоблачном небе. И Равен с трудом поборол желание поддаться её тяге.