- К чему эта ложь? - Витней устало прикрыл глаза. Ночь на новом месте выдалась невыносимой до бессонницы и ломящей боли в костях.
- Для нашего блага. Чем дольше мы продержимся на правах бедных и несчастных, тем больше пробуем здесь.
- Хм... Что же получается? По твоим взглядам, я и без того достоин жалости. Ибо моя история вполне походит на твои выдумки.
- Вот только я в твою биографию ничуть не вписываюсь. - Она повела плечами. - Будь терпеливее, а то мы рискуем вновь оказаться на улице.
Витней с холодом отмахнулся.
... Полагаться на Эстер не хотелось, но Витнея охватило редкостное безразличие к происходящему. Пусть поступает, как знает! Ему нет дела...
- Что ж... - Она бережно свернула плащ, бросила его юноше. - Я сообщила мисс Аделине о нашем желании задержаться. О нашей готовности работать при их хозяине. К слову, сегодня он возвращается из рабочей поездки, и мы должны предстать в лучшем виде, чтобы он позволил нам остаться.
Комната, в которой их расположили, богатым убранством не отличалась. Будучи подсобным помещением, она своей роли не исполняла, отчасти служила для размещения слуг, впоследствии, опустела. Серые стены, того же тона вещевые полки в обивке из пыли, пара-тройка кроватей, завешанные тряпками зеркала и тумбы, огромное скопление декораций и украшений, готовых вот-вот обратиться в пыль.
Ничего хорошего.
Совершенно.
Оценивание бедственности положения было прервано неожиданным, но крайне приятным предложением позавтракать вместе с домоуправляющими и прочими слугами.
Столовая находилась этажом выше в северной части здания. Мисс Аделина предусмотрительно рекомендовала не совать нос (или любые другие части тела) в южную его часть, закреплённую за господами и их приближенными. Провела меж путаных коридоров, попутно всё разъяснив и указав; посоветовала Эстер держать себя строже, а Витнею не утыкаться носом в пол. Последнее замечание привело северянку в лютый восторг. Она залилась звонким смехом, пока служанка не хлопнула её по спине.
- Я-то думала, Вы из понятливых! - новое замечание протрезвило.
За завтраком столовая полнилась разношерстным народом, по большей части "демонами", среди которых чувство неуютности никак не желало покинуть тело. Все сновали, громко переговаривались; совершенно не обратили внимания на вошедших. Стол ломился от яств, никак не связанных, в понимании Эстер, с ранним приёмом пищи. Преобладание мяса, мало того, дичи внушало чувство ещё большей скованности и неприятия.
- Может, я не знаю толк в завтраках, - шептала она Витнею на ухо, - но люди так и в обед не едят.
Гостей усадили за стол. И Эстер меж делом уточнила, здесь ли «кормятся» хозяева, на что Аделина усмехнулась и поспешно ответила:
"Нет, конечно".
Терпкий запах жареной плоти пробуждал аппетит, и Витней еле сдерживался, чтобы не наброситься на стоящего посреди сия великолепия кабана с запечёнными в собственном соку яблочными дольками и пахучими специями. Пальцы сами собой шарились по столу в поиске чего посъяснее.
- Чай? Молоко? Кофе? - Эстер, сидящая по правое плечо, по-прежнему негодовала.
- Видимо, здесь за завтраком принято пить полусладкое, - Витней покосился на громоздкий кувшин, активно гуляющий по столу.
Из всей широты общего меню гости ограничились свиным жаркое с лавандой и парой глотков ядреной брусничной настойки, из-за которой оба зашлись грудным кашлем.
После сытного завтрака наступило то недолгое затишье, которое необратимо сменяется бурей. И ею стала подготовка к скорому прибытию господ. Коридоры заполонили беспрестанно верещащие домработницы, снующие тут и там, они вычищали каждую полочку и канделябр. До блеска натирали драгоценные вазы, рамы диковинных портретов; были раздернуты тяжёлые атласные шторы, вмиг впустившие в некогда мрачные помещения напористые лучи весеннего солнца. Они рябью играли на поверхности декорированных зеркал, кружились в бархатных объятиях просторных зал и терпкой зелени, так уютно произрастающей под самыми окнами.