... И всё же, ученик без учителя, как поводырь без верного пса. Слеп. К тому же глух...
Попасть в чьё-то подмастерье, пожалуй, лучший исход. Попасть в ряды Отера-на-Медалле - за гранью фантастики.
Здание магической гильдии располагалось близ культурного центра города. Уютный сквер в обрамлении фонарных столбов, миниатюрный фонтан в середине, многочисленная лепнина и витиеватая роспись.
С третьего раза дверь соизволили открыть. С замиранием сердца Витней наблюдал, как она распахивается, и в смешанных чувствах узрел человека, стоящего на пороге. Взъерошенная борода, заспанное лицо, впавшие от недосыпа глаза. От незнакомца несло алкогольным смрадом и перегаром; одежда заношенная, покрытая множеством прорех, выдавала бедность (или же скупость) своего владельца.
- Закрыто, - указал на съехавшую надпись. - Разве не видишь?!
Витней было попятился, но напоминая себе цель прибытия в Иллиду, решился спросить:
- Уважаемый, здесь находиться гильдия Отера-на-Медалле? Я не местный...
- Я же сказал! - тот грубо перебил. - Закрыто! Экскурсий не проводим!
И дверь захлопнулась перед самым носом.
Глава вторая. Двенадцать унций
...
И возвели они ложе из белого камния.
И окропили алтарь кровью и дары вознесли.
И разверзлось небо, дождём землю осветив.
И расплакались девы, на цветущие земли взирая.
Горело небо. Горели звёзды. Славился Тэлум.
__________________
- Элозианская Академия, значит, - Эстер сжимала в руках ту самую, традиционную, академическую форму: алое платье, тугой контрастный корсет в серебряной вышивке, плетение декоративных нарциссов вокруг плеч.
Не каждая местная дворянка, обладающая приятной внешностью и недюжим воспитанием, могла бы учиться в Элозиане. Эстер же прошла по блату, даже того не желая.
... Стыдно...
Платье не село. По крайней мере, смотрелось несуразно, как бы подчёркивая всю нескладность и простоту фигуры; врезалось в плечи, давило в пояснице, да и щиколотки из-под него торчали самым некрасивейшим образом.
Тётушка, поймав разочарованный взгляд Эстер, тихо произнесла:
- Ну-у-у... Разве что расшить...
Сама же она была как с иголочки: платье из лёгкой переливающейся ткани, видимо, имитация шёлка, на обеих руках кольца серебряных браслетов, декоративная фетровая шляпка набекрень.
... Даже завидно стало...
Учёба начиналась непривычно рано - в семь часов утра надлежало прибыть на занятия, без опозданий и в соответствующем виде. Но каково было удивление Эстер, когда она обнаружила ворота запертыми, а учениц мирно стоящими поодаль, вдоль дороги. Спросить о произошедшем никак не решалась. Думала было уйти, как невзначай появилась содержательница Академии, велела всем построиться и следовать за собой.
Шли долго. Путь тянулся вверх к самой центральной площади, к порогу Тэлума, где как оказалось, в специальный отведенный час проводился утренний молебен для воспитанниц Элозианы.
Храм утопал в роскоши. Переливался средь неба его купол, блестели белизной стены из чистейшего мрамора, алели в лучах ступени, словно стекла отражали силуэты прибывших. Не успела Эстер вдоволь насмотреться, как одна особо настырная воспитанница потянула её за собой внутрь Тэлума, приказав поторапливаться. Впрочем, даже там осмотреться так и не дали. Всё та же особа, наспех представившаяся Ванессой, помогла Эстер отстегнуть вуальку, тем самым окончательно скрыв лицо; сказала следовать её примеру.
Одиночный грудной голос был подхвачен общим хором. Он располагался на балконе по левую руку от алтаря. Звук от него струился мощной стеной вверх, ниспадал к прихожанам, чтобы вновь отозваться у самого купола. И все воспитанницы, как один, опустились на колени.
... В воздухе - стойкий запах чего-то сладкого, то ли ароматизированных свеч, то ли чьих-то цветочных духов...
Сквозь вуаль виделись лишь алые шлейфы впереди стоящих и дрожащее пламя свечей - единственного источника света, кроме завещанных плотными шторами окон. Эстер хотела было приподнять голову, желая разглядеть роспись потолка и стен, но Ванесса тут же остановила её, больно потянув за кончик уха.
- Тихо, - прошипела она через плотно сжатые зубы, снова свела руки.
Изредка хор затихал, и ученицы подхватывали слова молитвы стройными сильными голосами, быстро затихали, стоило кондаку закончиться. Эстер же слов не знала, молитв не учила, в музицировании не блистала.