- Нет, конечно! - Равен вспыхнул, как то бывало, когда его подлавливали на чём-то. - Я ведь в человеческом обличье!
- Ты ведь знаешь, наши кольца идентичны. И находись ты со мной - проклятие отступит. - Хантер яснее и яснее чувствовал свою правоту. - Ты потерял кольцо, так?! Цепочки нет. Я заметил.
Равен криво улыбнулся.
- Кольца на пальцах носят, если ты не знал.
- Тогда покажи руки. И не держи меня за дурака. Я ведь знаю тебя; знаю твои привычки. Живи мы порознь или нет, пусть пройдут долгие годы, а ты не изменишься. - В словах ни капли упрёка, скорее наоборот. - Плюс к тому, - он сдернул собственную цепочку с шеи, - кольца не переплавили нам обоим. И как ни старайся, на палец его не натянешь. Выходит... Ты просто посеял его.
- Скорее оставил доверенному лицу. - Равен скосил взгляд в угол комнаты.
- Меня забавит твоя беспечность. Твоя наигранная беспечность в особенности.
- Вместе того, чтобы ныть уже давно бы сыскал мне одежды! - тот скривился, сменил тему.
- Да. Точно. - Хантер метнулся к шкафу, ища второй комплект формы, небрежно бросил её в руки брату. - Бери. Должна подойти.
Равен с лёгкостью впорхнул в свободную сорочку, затягивая излишне болтающийся ворот, натянул расклешённые к низу брюки, с минуту возился с фраком, силясь застегнуть его. В итоге же со злостью бросил его на край стола.
- Доволен? - казалось бы, риторический вопрос и всё же нутро жаждало ответа.
- Вполне, - Равен осмотрел самого себя, отмечая, что брюки малость великоваты. - Вижу... Вас хорошо кормят.
- Я сделаю вид, что не слышал этого. - Хантер вытянул руку. - Письмо. Отдай его.
- Сначала я прочту, - юноша ловко развернул бумагу, пропуская мимо ушей возражения и запреты, ловко увернулся в тот момент, когда Хантер изловчился, желая вырвать письмо из его рук. - Хм... Что же у нас тут...
Поначалу лицо его выражало ехидную усмешку, затем брови выразительно изогнулись во всё том же саркастическом тоне, а потом наступило то неясное затишье, вызванное полным замешательством.
- Ей-Богу, сущая глупость! - но в голосе ни капли усмешки, лишь дрожь и растерянность. - Кто сказал тебе эту чушь?! Хотя нет, это-то ясно, но кому ты берёшься верить?! Матушка мертва?! Да если бы... - осекся.
Хантер встревоженно глядел на него в оба глаза, с надеждой вымолвил:
- То есть... Ты хочешь сказать, что это ложь и она жива? Так?!
Молчание навевало большую тревогу.
- Равен!
- Я не могу ничего утверждать! - в ответ повысил голос. - Уже полмесяца меня и близ дома не было. Откуда мне знать?!
- И где тебя носило?!
- Не твоего ума дело!
- Ты отгородил меня от семьи, категорически отказался знакомить с отчимом, умолчал о болезни матери и ни слова не говоришь о себе. - А внутри всё клокотало от бешенства. - Не моего ума дела?! Кто же я, по-твоему?! Дите малое?!
- Молодец. Сам догадался. Учёба приносит свои плоды. - Процедил сквозь плотно сжатые челюсти.
- И пусть узреет сам Всевышний, ты во что-то ввязался!
- Если встать на верный путь - значит ввязаться, то да. - Сухо пожал плечами. - Знаешь, мне недавно свезло столкнуться с одним приезжим магом, и наше знакомство закончилось бы на этом, если бы он чрезвычайно не походил на тебя. Вы оба целиком и полностью, по самые кости закоренелые моралисты. Дышите тем, чтобы поучать других, совершенно беззлобно, но с ядом и колкостями. Мните, что мир вам обязан, а все неудачи - признак вашего превосходства над остальными. И меня тошнит от таких, как вы. Ненавижу ваш идеализм, ненавижу ваш выговор, ваше видение и представления, но раз за разом связываю себя с вами. Глупо? До мозга костей. В любом случае, - он обернулся вокруг себя, осматривая комнату, - я здесь ненадолго и действовать тебе на нервы своей непутевостью не стану...
______________
Остановились у реки.
Даймонд завёл лошадь в кусты, привязал к дереву, так что с дороги её ничуть не было видно.
- Живее! - прикрикнул вслед. - Пара минут пути и они настигнут нас!
Витней спустился вниз с холма, загребая босыми ногами песок, не снимая одежды забежал по пояс в воду. Грязь, смешанная с кровью, отслаивалась пластами, таяла в руках, расходилась кругами, обращаясь редкой рябью. Холод прожигал кожу, растекаясь фиолетовыми и иссиня-черными пятнами, мурашками и дрожью осел на кистях.
... Один... Два... Три...
Витней с головой погрузился в воду, ощущая пульсирующую кровь, что как назло молотом ударила по барабанным перепонкам.
... Четыре... Пять... Шесть...
Распахнул глаза, не видя ничего, кроме песчаной дымки.
... Семь... Восемь... Девять...
Проступили очертания рук, ног, контур вздувающейся одежды. За ними и собственное дыхание - сеть мелких клокочущих шариков, лопающихся один за другим.