Но этот короткий вызов — не просьба, с какими Логан обычно предпочитал обращаться к своему чемпиону, — пришел в неудачное время. Арьяк едва ли час назад вернулся из похода во внутренние земли и даже не успел дождаться, когда немногие оставшиеся слуги-оружейники освободят его от тяжелой брони.
— Это дело Зовущего Бурю, — добавил Альрик, объяснив многое в четырех словах.
— Что же, стало быть, лучше мне пойти, — сказал Арьяк, поднимаясь из-за прочного стола, где осталась опустевшая широкая тарелка. Он допил последнюю кружку эля и направился к двери.
— Зал Великого Волка, — поправил Альрик, когда Арьяк повернул было от двери налево, в сторону Королевского зала.
— Ясно, — ответил Арьяк. Нечасто Логан говорил с ним в уединении своих личных покоев. Арьяк его чемпион, и лишь изредка — советник. Его беседы с сюзереном в основном проходят на всеобщем обозрении, на аудиенции или военном сборе. Явиться к Великому Волку в одиночку значит, что речь пойдет о чем-то более личном, чем его обязанности как главы Волчьей гвардии Ночных Волков.
Размашистым шагом, под лязганье подъемников, Арьяк проходил через этажи Клыка, поднимаясь из залов Ночных Волков. Некоторое неудобство составляло, что Великий Волк обитал там, где прежде располагалось жилище Волчьего Короля, в то время как его Великая рота делила очаг в совсем другой части Клыка. Это усложняло обязанности телохранителя, но, несмотря на просьбы Арьяка, Логан отказывался нарушить традицию и разместить своих ветеранов во внутренних залах крепости.
Арьяк увидел Балдина из Красного Моря и Одина Погибель Врагов, стоящих на посту. Они безмолвно пропустили вожака своей стаи в покои магистра ордена.
Логан сидел за массивным столом, усыпанным прозрачными пластековыми листами и свитками пергамента. Он хмурился, глядя на логистические доклады и сообщения от астропатов с яростью, которую обычно приберегал для самых лютых врагов на поле боя.
— Как там в Эльсинхольме? — спросил Логан, вставая из широкого кресла; на лице его отразилось облегчение — хотя бы ненадолго он освободился от тяжкого долга командующего.
— Холодно, — ответил Арьяк. Как будто хоть где-то на Фенрисе тепло. Старая шутка, но зато она позволила разделить улыбку. Арьяк посерьезнел. — Штормвюрм-мутант, уже мертвый.
— Хорошая работа.
— Не особенно. — Арьяк знал, что ему всегда позволено говорить искренне. От него, как от чемпиона, неизменно ожидают только правды, дабы защищать честь своего сюзерена так же, как и его самого. — До Магнуса… До вторжения народ Эльсинхольма выследил бы и убил эту тварь без всякой помощи, пусть их и немного. Повсюду люди страдают, и дело не только в смертях, но и в душевной боли. Им столько пришлось пережить. Больше, чем даже фенрисийцы могут выдержать.
— Тогда, возможно, им нужна свежая сага, чтобы подбодрить отчаявшийся дух. История, которая показывает, что Космические Волки и Фенрис по-прежнему не сломлены.
— У тебя есть новости о победе? — Как и всегда, Логан Гримнар заботился о душевном состоянии своего народа не меньше, чем о физических нуждах. — Наши экспедиционные силы добились успеха?
— Некоторые, — сказал Логан. Он прошел к окну в тяжелой свинцовой раме и взглянул на белизну снаружи; его силуэт четко выделялся на фоне бледного света. — Но я говорю не об этом.
— Видение от Зовущего Бурю?
— Да, — подтвердил Логан словно неохотно; это было необычно. Он взвешивал слова так же тщательно, как мастер оружейной отсчитывает боеприпасы, выделенные каждой из рот. — Продвижение. Возможность.
— Не в твоих обычаях скрывать свои слова, Великий Волк. Говори ясно.
Логан повернулся, его лицо искажала тревога.
— То, что я скажу тебе, не должно стать известным никому другому. Это знание лишь для тебя одного.
— Клянусь честью, — согласился Арьяк, хотя его сердце упало. Он не любил тайны. Редко когда из них выходило что-то хорошее, хотя он и понимал, что некоторые знания — угроза Хаоса, в частности — несут опасность сами по себе.
— Я не вполне понимаю это, но Ньяль Зовущий Бурю заполучил в свой разум осколок иной сущности.
У Арьяка перехватило дыхание, руки сами собой сжались в кулаки. Он совсем недавно стоял перед возможностью демонической одержимости, а теперь столкнулся с той же угрозой в самом сердце Клыка.
— Какой именно сущности? — Он едва мог поверить, что должен задать этот вопрос, и сомнения ясно прозвучали в голосе. — Что за создание может подчинить Зовущего Бурю?
— Колдун Тысячи Сынов. — Логан потер подбородок. — Ньяль совершил серьезную ошибку, и это привело… к неприятным последствиям.