Логан сделал паузу, ожидая от Арьяка знака, что тот понимает. Каменный Кулак кивнул, и Великий Волк продолжил.
— Мы еще можем извлечь добро из худа. Ньяль возвращается на Просперо, в тот безумный варп-лабиринт, где заперты Булвайф и его Старая гвардия из Тринадцатой роты.
— Еще вульфены?
Логан пожал плечами:
— Подождем — увидим. Ньяль полагает, что с помощью своего вюрд-пассажира может открыть лабиринт и освободить наших потерянных братьев, и я дал ему разрешение собрать для этого похода добровольцев. Ты станешь одним из них, Арьяк.
— Ну нет, будь я проклят! — возразил Каменный Кулак. — Я — твой чемпион и как телохранитель остаюсь с тобой. Ты вскоре вернешься к Ночным Волкам, и потому мое место и долг моей стаи — рядом с тобой.
— Этот долг важнее.
— Я не согласен.
— Я не спрашиваю! — отрезал Великий Волк, потеряв терпение: Арьяк не видел подобного десятки лет, и никогда прежде такого не случалось в беседе с ним. Он отступил, точно защищаясь от нападения, уязвленный несдержанным замечанием своего лорда.
— Прошу прощения, — сказал Арьяк. Он слегка поклонился, опустив взгляд в извинении. — Я перешел границу своего долга, Великий Волк.
— Да, Арьяк, — кивнул Логан; его гнев уже остывал. — В эти темные времена Ньяль нужен мне. Ты должен защищать его так же, как меня.
— Разумеется. — Оставалось что-то еще, намек на незаконченную фразу в интонациях Великого Волка. — Если он настолько важен, почему бы не приказать ему просто избавиться от этого колдуна?
— Нам нужен каждый боец. Если получится вернуть воинов Тринадцатой, мы сможем выдержать больше сражений.
— Но ты надеешься и на что-то другое?
Гримнар вздохнул.
— Это глупая надежда, — признал он, подошел обратно к столу и принялся перебирать бумаги на нем. Подобрал пресс-папье из орочьего черепа, повертел в мощных пальцах. — Возможно… удастся найти что-нибудь, что касается Волчьего Короля. Варп изрыгнул демонов и освободил вульфенов спустя десять тысяч лет. Безумие ли — надеяться, что Волчий Час настал и Русс может вернуться, чтобы вести нас вновь?
— Не безумие, — ответил Арьяк и подошел на пару шагов. — Но в этом нет необходимости. Сомнения не должны посещать твое сердце, Логан. Ты — величайший лидер, какого видел наш орден за тысячи лет. Если кто-то и может провести нас через эти темные времена, это ты.
— Кое-что тревожит меня, — продолжил Великий Волк, с глухим стуком уронив череп на стол. — Эта сущность в разуме Ньяля — она может стать злонамеренной. Она влияет на решения Ньяля, прямо или косвенно. У колдуна есть свои планы, и мы не можем допустить, чтобы Зовущий Бурю подчинился им.
— Ты хочешь, чтобы я следил за возможными отклонениями?
— Если тебе покажется, что Ньяль поддался чужому влиянию, ты должен действовать. Мы ищем союзников, а не новых врагов. Мне кажется, что это с равным успехом может оказаться как ловушкой, так и новой возможностью, и стоит рискнуть. Ты — мой топор, если понадобится.
— Я напомню Зовущему Бурю о его клятвах и долге, — сказал Арьяк. — Если он обернется против ордена или потеряет контроль, убью его.
Логан кивнул и отвернулся; разговор тяготил его.
— Что-нибудь еще? — спросил Арьяк.
Великий Волк покачал головой, в молчании отпуская Каменного Кулака. Волчий гвардеец был уже у двери, когда Логан заговорил снова.
— Иди с честью.
— Так и будет, — ответил Арьяк. Но когда он шагнул через порог и Балдин захлопнул дверь, Арьяк подумал, что в грядущие дни честь наверняка станет редким товаром.
Он почуял кровь прежде, чем увидел красные брызги на снегу. Легким шагом пробравшись через сугробы — босые ноги погружались в приятный холод плотной белизны, — он склонился над каплями. Ветер вгрызался в обнаженную плоть, налетая яростными порывами с северных холмов. Он раскачивал сосны, сгрудившиеся неподалеку над замерзшей рекой.
Кровавый след вел в сторону леса. Повернув голову, он увидел остатки углублений в снегу там, где происходила борьба, — почти занесенные метелью, но заметные для его острого взгляда.
Лукас вытянул руки, на мгновение задержав взгляд на длинных ногтях, похожих на когти, и сгреб горсть окровавленного снега. Он принюхался снова, чтобы распробовать запах. Огненный лось. Глубоко вдохнув, он прижал снег к лицу, наслаждаясь холодом; его модифицированное тело надежно защищало от обморожения. Он запустил пальцы в волосы, взъерошивая их так, что они стали напоминать языки пламени, и растер еще пару горстей снега по телу, покрытому шрамами и татуировками.