Лукас выпрямился — вода и лед стекали с него, точно с горного великана из легенд, — и обратил взгляд во тьму под деревьями. Теперь он различал отпечатки следов, линию красных капель, за которой должен был следовать.
Он пустился в погоню размашистым бегом, с легкостью преодолевая заснеженные просторы. Дыхание вырывалось облаками пара, и угасающие лучи солнца преломлялись в них, расцвечивая воздух красными и оранжевыми искрами.
Достигнув границы деревьев, Лукас остановился.
Ветви потрескивают под весом снега; порой раздается глухой стук снежного груза, свалившегося на землю, и звон капель, стекающих по трещинам неровной серебристой коры. След змеится между стволов и исчезает во мраке. Запах крови здесь свежее. Лукас слышит медлительный рокот почти замерзшей реки и шорох ветра в прибрежных тростниках.
Его улучшенное обоняние предупредило кое о чем еще.
Сильный запах — плоть и нечистое дыхание, мокрая шерсть и моча. Громовой волк.
Осторожно выбирая дорогу, обходя упавшие ветви и торчащие камни, Лукас прокрался к реке, укрываясь в тени. Он слышал, как челюсти перемалывают кости, как рвутся кожа и мышцы. Тяжелое дыхание зверя заражало энергией — даже сильнее, чем снежная буря.
Он опустился на четвереньки, прижимаясь животом к земле, напрягая мускулы под прочной кожей. Наклонил голову, чтобы разглядеть добычу и уловить запах. След дичи вился меж камней и островков высокой ледяной травы. Он прополз чуть дальше, подкрадываясь с подветренной стороны, на скалу возле берега замерзшей реки.
Два желтых глаза уставились на него из ямы под скалой; приподнятая губа под ними обнажила ряды клыков. Прижав уши и вздыбив шерсть, громовой волк даже не моргнул, когда Лукас подобрался ближе, бесшумно спрыгнув на землю совсем рядом.
Яма усеяна останками лося. Кровь и кишки, шкура и рога — все разбросано по льду. Морда громового волка измазана красным, но Лукас видит, что его живот прилипает к ребрам, и узнает злой голодный блеск в его глазах.
Варг-ульф.
Искаженный вюрдом, обезумевший от желания наесться и невозможности это сделать; его неутолимый аппетит подстегивал безудержные убийства. Его изгнали из стаи за то, что он нападал на других, и оставили умирать жалкой смертью бешеной твари.
Лукас подкрался ближе, не сводя взгляда с громового волка. Зверь даже больше него — ростом в холке ему по плечо. На серебристо-черной шерсти выделяются белые полосы в гриве и хвосте.
— Ты уже стар для кровавого безумия, верно? — прошептал Лукас спокойно и уверенно, стараясь не выражать угрозу ни единым движением. — Я могу тебе помочь. Да, могу помочь, сделать так, чтобы безумие ушло.
Громовой волк прошелся взад-вперед, не зная, что думать о явившемся к нему чужаке. Лукас понимал неуверенность зверя. Он и сам никогда не знал, как вести себя с другими. Слишком строптивый для стаи, слишком компанейский, чтобы стать одиночкой.
Только здесь, обнаженный, под небом и снегом, он становился собой. Кровь, текущая по его жилам, принадлежит Фенрису. Дух, оживляющий его смертную оболочку, тот же, что принес сюда Волчьего Короля, когда тот был младенцем, чтобы волки вырастили его. Лукас любил эту сагу о Руссе больше всех прочих — о детстве в стае, прежде чем он выучился ходить как человек.
Лукас подобрал лосиную ногу, которую волк оторвал от туши и отбросил. Со свисающего куска кожи закапала кровь, когда он поднял мясо к губам. Клыки Лукаса погрузились в сырую плоть, разбрызгивая кровь по бороде и покрытой рыжими волосами груди. Он быстро прожевал и проглотил большой кусок, а затем вгрызся снова, почти не делая паузы.
Он выпустил из пальцев окровавленное мясо.
Громовой волк заскулил, видя зверя внутри Лукаса, узнавая родича — варг-ульфа. Обычно двое таких чудовищ начинают драку, но то, как Лукас приближался, запутало животное. Не замечая вызова, на который можно ответить, громовой волк пребывал в полном смятении.
Пальцы Лукаса сомкнулись на осколке рога, и он двинулся вперед, пригнувшись. Он не сводил глаз со зверя, но чуть повернул голову вбок и наклонил ее, выражая смирение.
Низкий басовый рык вырвался из глотки громового волка, предупреждая, что сомнения превратились в готовность защищаться. Лукас замер в двух метрах от зверя; его ступни и щиколотки покрылись кровью от внутренностей, через которые пришлось пробираться. Чудовище внутри Лукаса, проклятие Канис Хеликс, что таилось во всех Космических Волках, безмолвно завыло в его голове. Оно грызло оставшееся сердце и жаждало освободиться от человеческой плоти, что окутывала его.