Арьяк активировал Крушитель Врагов, и тот замерцал потенциалом разрушения. Такая же проверка щита-наковальни отозвалась блеском силового поля. Напротив него Ульфар и Ингвар проверили свое оружие и просигналили о готовности.
Даже терминаторская броня не могла нивелировать моментальное увеличение веса, когда включились посадочные двигатели. Пассажиры капсулы испытали резкое отрицательное ускорение, которое сломало бы позвоночник обычному человеку, а изменение кровяного давления лишило бы его сознания, если бы не убило сразу.
— За Всеотца, — прошептал Ульфар, поднимая силовой кулак. Арьяк и Ингвар повторили обет, вздымая оружие в салюте друг другу.
Несмотря на резкое торможение, они врезались в землю на огромной скорости; корпус содрогнулся, и инерционные поглотители отозвались визгом рвущегося металла. Рванули пиропатроны, выбрасывая посадочные трапы, заливая внутренность капсулы ярким солнечным светом. Крепления разошлись вверх и наружу, точно вскрытые реберные клетки, ударившись о потолок и стены.
— Время драться! — рассмеялся Ингвар, выбираясь из ниши.
Высадка обернулась разочарованием. Как и свидетельствовали показания авгуров, Тизка пустовала. С грохотом спустившись по трапам десантных капсул и штурмовых катеров, Волки обнаружили, что оказались посреди метрополией из разбитых хрустальных пирамид и опрокинутых колоннад. Из трещин между каменными плитами под ногами пробивались ползучие растения. Их жилистые шипастые плети ухитрялись выживать в иссушенном воздухе. Когда кинетический щит наконец рухнул, огненный шторм, что сжег весь Просперо, охватил пламенем и город. Десять тысяч лет спустя шрамы этого чудовищного разрушения по-прежнему уродовали экосистему планеты.
— Трон Всеотца, как же здесь тихо, — заметил Свен, выйдя из второй капсулы в двух дюжинах метров от Арьяка. За ними Всадники Бури высыпались из третьей, а поднявшаяся пыль закрыла приземляющиеся «Громовые ястребы» в сотне метров в западу.
Было не просто тихо: здесь царило абсолютное безмолвие. Ни птиц, ни животных, ни даже жужжания мух или шороха ползучих насекомых. Волчья гвардия выстроилась позади Арьяка, и гул их брони казался непрошеным вторжением в это застывшее молчание гробницы.
Неровные порывы ветра поднимали дымку пыли, затягивая белые стены, окружающие бывший парк. За ними стоящее в зените солнце отражалось от блестящей поверхности храмов-пирамид, испещренных темными ранами древней битвы. Арьяк мог представить, как великолепен был этот город в расцвете своей славы, — но никакое величие не спасло его от гнева Всеотца, принесенного Стаей и их союзниками.
— Результаты авгур-сканирования отрицательные, — доложил Вальгарт, появляясь из еще одного облака пыли, поднятого взлетающими штурмовыми катерами. — Я отправил «Громовых ястребов» назад, присоединиться к следующей волне.
За ним последовал взвод смертных слуг, одетых в серо-голубую форму под полированной медной броней; некоторые из них несли разобранное тяжелое оружие и треножники. Следуя указаниям своих кэрлов, они установили периметр вокруг десантных капсул, нацелив тяжелые орудия на пустые проемы ворот, прорезающих стену вокруг парка.
— До орбиты и обратно — сорок пять минут, — сказал Арьяк. — Мы должны установить маршрут к цели, пока ожидаем следующую волну.
Остальные повернулись к нему, и Арьяк поднял палец, указывая на высочайший искусственный пик в городе; его разбитая вершина скрывалась за тонкими бегущими облаками. Пирамида Фотепа. Когда-то — центр культа Просперо. Место величайшей и самой скорбной победы Космических Волков.
— Там, — произнес тейн, — где Волчий Король посрамил Циклопа.
Ньяль не знал, чего ожидать от Тизки. Старые саги рисовали картину полнейшего разрушения, битву эпических масштабов, достойных сражений из фенрисийских мифов.
Реальность, которую видел Ньяль через бронированный иллюминатор снижающегося «Громового ястреба», казалась куда более прозаичной.
Великая столица Магнуса, несомненно, лежала в руинах, но ни следов драмы и конфликта здесь не осталось. Расчерченные по четкому плану улицы и площади, залитые бледным солнечным светом и покрытые пятнами тени от облаков, пустовали, насколько удавалось разглядеть с такой высоты. Храмы-пирамиды, когда-то отполированные до чистого совершенства, теперь стояли закопченные и разбитые, и зияющие дыры в их стенах казались провалами в чужие темные измерения. Кратеры покрывали стены бывшего широкого канала, впадавшего в окружающее город с востока и севера море, — но и оно было теперь пересохшей пустыней.