Острый нож горечи провернулся в сердце Ньяля, но его жгла чужая ненависть.
+Вот источник твоей гордости, фенрисийский пес! Библиотеки, что хранили мудрость тысячелетий, разбиты и пусты. Знания культов Элевсиев, Павониев и Анаксимениев развеяны, точно пепел. Архивы моих собственных Рапторов потеряны в пламени. В своем невежестве вы уничтожили то, что искал Император, то, что могло бы спасти человечество от этой долгой гибели.+
— Сам Всеотец приказал сделать это. Ты не знаешь, что случилось после, как твои братья предали Всеотца и тех, кто остался верен ему.
+Я могу сделать выводы из того, что видел твоими глазами. Империум теперь — лишь тень того великого здания, что мы строили для Императора. Легионы? Их больше нет. Вы препираетесь из-за оружия и брони, когда прежде вся мощь Механикум трудилась ради обеспечения армий Императора. Вы пали даже ниже, чем ваши предки, — в мистику и суеверия, позабыв Имперские Истины и закон Просвещения. Ты говоришь, что Космические Волки победили на Просперо, но я говорю, что человечество проиграло.+
Ньяль не ответил, глядя, как город в иллюминаторе становится все ближе. Он мог представить, как впечатляюще выглядела Тизка во времена расцвета. Сверкающий океан и светлые склоны гор, множество орбитальных челноков и наземного транспорта, снующие, точно самоцветные жуки, над массой белого и серебряного. Саги говорили о неподражаемых переливах света, пляшущих в небесах, — радужные отражения от спутников и маяков, зажженных на вершинах башен.
Кварталы, покрывающие немало квадратных километров, заполняли пространство между огромными, точно горы, пирамидами. Мертвые сады, соединенные пыльными бульварами, прорезали заваленные обломками квадраты и шестиугольные аркады.
+Ты даже не понимаешь, что приближаешься сейчас точно так же, как делал это Волчий Король. Вы так мало знаете о произошедшем, ослепленные историей и предрассудками.+
— Просперо сгорел за свои преступления. То, что вы выжили, свидетельствует лишь о том, что вы и впрямь заключили сделку с запрещенными силами.
+Запрещенными силами? Будь осторожен с обвинениями, библиарий. Согласно эдикту Императора, ты — такой же преступник. Как удобно, что вы можете забыть тот самый закон, согласно которому требовали суда над моими братьями, как только это заденет вас.+
— Вы занимались колдовством — это не имеет ничего общего с искусством рун моего народа. И то, что ты приравниваешь одно к другому, многое говорит о твоих иллюзиях.
+Один закон для Просперо, другой — для Фенриса. При виде этого разрушения точно острые ножи пронзают мое сердце, но глубже всего режет мысль о предательстве Императора. Он принял Магнуса как своего ученика, а затем наказал, стоило тому превзойти учителя в познании. Я считал Императора нашим владыкой и проводником, но никогда не понимал, что он может оказаться так слаб.+
— Всеотец спас человечество! — От предположений Иззакара вскипала ярость, но Ньяль не стал повышать голос, помня о Маюле. — Без его жертвы все было бы потеряно.
«Громовой ястреб», полыхая двигателями, стремительно снизился над широкими посадочными полосами орбитального космодрома Тизки. Здесь многое осталось не тронутым бомбардировкой, хотя соседние кварталы и строения превратились в разрушенные стены и окруженные трещинами кратеры — напоминание о ярости Космических Волков и их союзников перед массовой высадкой десять тысяч лет назад.
— Посадка через четыре минуты, Зовущий Бурю, — сообщил пилот, закладывая крутой вираж; в иллюминаторе вновь возникла центральная часть Тизки. Рукотворные пики пирамид над городом все еще казались далекими, но облака, летящие у их вершин, разрушали иллюзию. Они просто настолько огромные, что глаз не способен правильно воспринять перспективу. Из всего, что доводилось видеть Зовущему Бурю, только Клык больше — и, возможно, Имперский Дворец, где он не бывал.
«Громовой ястреб» и сопровождающая его пара «Штормовых волков» в последний раз прошли над посадочной площадкой; стрелки и наблюдатели тщательно прочесывали лабиринт поваленных колонн и разрушенных складов в поисках любого признака врагов. Удостоверившись, что силы Арьяка зачистили любое сопротивление, если оно и было, пилот направил штурмовой катер вниз, а «Штормовые волки» свернули в стороны, чтобы разгрузиться, высадив воинов.
Ньяль окликнул Маюлу, которая молча смотрела в иллюминатор все время с тех пор, как они прошли облачный слой. Он указал на заполнявший почти весь модифицированный трюм транспортный «Рино» с открытым люком. Маюла отстегнула крепления и тоже подошла к бронетранспортеру.