Маюла сдвинула серебряный обруч и подняла взгляд. Ньяль упорно отказывался смотреть на нее, вместо этого уставившись на разбитые плитки мозаики, покрывающие пол. Тем не менее, он ощущал прикосновение третьего глаза, трепещущее на границе его вюрд-чувств.
— Я ничего не вижу, — прошептала Маюла. Она шагнула вперед, заглядывая прямо в странный разрыв реальности.
— Ничего страшного. Ты старалась.
— Нет… Я не вижу ничего. Ни бурления варп-пространства, ни реальности нашей вселенной. Лабиринт пуст.
+Этого не может быть. Портальный лабиринт построен вокруг нитей нематериальной природы. Пусть искривленное и искаженное, отражение смертного мира должно оставаться там. Возможно, некая сила целенаправленно ослепляет ее.+
Ньяль встал так, чтобы никто, кроме навигатора, не видел его лица.
— Мой пассажир полагает, что ты не видишь того, что там есть.
Маюла покачала головой и скрестила руки на груди.
— Там ничего нет. Вынужденная пустота, словно все выпотрошили, будто сердце вырвала оттуда невероятная сила.
— Планета Колдунов… — Ньяль представил, как разорвались барьеры, когда рожденный вюрдом демонический мир прошел через ткань реальности. — Магнус использовал Портальный лабиринт — или его часть, — чтобы вытащить свой мир из варпа.
+Зачем бы ему делать подобное? Портальный лабиринт — одно из наших величайших созданий. Вторжение ваших предшественников нанесло некоторый ущерб, но то, что предлагаешь ты — это значит лишь бессмысленное разрушение.+ Недоверие Иззакара коснулось разума Ньяля, и рунный жрец оттолкнул нити сомнения, чтобы они не заразили его собственные мысли. +Если только в этом не был единственный выход.+
— Магнуса не заботит то, что было создано в бытность его смертным. Он проклят, избран Темными Силами в качестве одного из князей, чтобы править вместо них физическим миром. Он пожертвует каждым воином Тысячи Сынов ради этой цели.
— Кто-то идет, — предупредила Маюла. Она махнула рукой, не отводя взгляда от наполовину сломанных портальных ворот.
Ньяль отпустил на свободу свою вюрд-сущность и приблизился к искрящейся плоскости границы, разделявшей пересекающиеся реальности его вселенной и Портального лабиринта. Он не решался направить мысли внутрь мерцающего периметра, но по флуктуациям мог вычислить движения, что встревожили навигатора.
— Они идут, — прошептала она. — Наступают.
— Кто? — быстро спросил Ньяль. Он обернулся к Арьяку: — Волчья гвардия, навести оружие на разлом!
Скрежет пневматических поршней и громовые шаги возвестили о приближении Бьорна Разящей Руки и двоих его братьев-дредноутов. Штурмовая пушка Древнего поднялась, целясь в варп-водоворот.
— Не доверяй ничему, что придет оттуда, Зовущий Бурю, — произнес дредноут.
— Что если это Старая гвардия? — спросил Арьяк. — Если это возвращаются наши потерянные родичи?
— Нет, сын Фенриса, — резко ответила Маюла, с трудом вдохнув. — Теперь я вижу их яснее. В алое облачены они, под луной и звездами. Рожденные молниями, воины Просперо.
— Облачены в алое? — Арьяк поднял щит и отвел назад молот, точно ожидал, что из пульсирующего прохода вот-вот вырвутся чудовища. — Что это за враги?
Ньяль ощутил радостное возбуждение — но не свое собственное.
+Может ли это быть? Конечно же, с чего бы нам предполагать, что лишь я один выжил из моей роты и ковена?+
— Оружие на изготовку! — скомандовал Ньяль. — Она говорит о Тысяче Сынов в прежних цветах Просперо. Лишь после падения они стали носить лазурное и золотое в знак новой верности. Эти воины заперты в Портальном лабиринте с тех пор, как наши древние братья разрушили город.
Отчаяние забилось в разуме рунного жреца.
+Не стреляйте! Они не знают, что произошло после того, как гнев Волчьего Короля пал на Тизку.+
— И почему это должно нас остановить? — парировал Ньяль, едва выдыхая слова, отвернувшись от остальных. — Мы здесь, чтобы закончить то, что начала Старая гвардия.
+Это глупо! Мы можем попробовать договориться. Они ответят на мои команды.+
— Твой труп лежит в Портальном лабиринте. — Волчьи гвардейцы вокруг Ньяля навели оружие на врата в иную реальность. — Не думаю, что они прислушаются к нашим требованиям.
В колеблющемся туманном мерцании проявлялась постепенно растущая тень — словно приближался издалека отряд воинов. Они и в самом деле несли символы луны и звезд, как сказала Маюла, и их знамена неподвижно висели на древках. Красно-золотая броня Тысячи Сынов становилась видна все отчетливей; строй потерянных во времени легионеров шагал четко в ногу, не сбиваясь. Модели их доспехов казались поистине древними по стандартам сорок первого тысячелетия.