Под натиском Кровавых Когтей тварь заметалась из стороны в сторону, пытаясь отыскать укрытие в пустом зале. Обрывки синего плаща свисали с ее неестественной фигуры, а из ран выбивались языки варп-пламени.
— Поберегите боеприпасы, — посоветовал Лукас и прыгнул вперед, выставив коготь; раздался рев цепных мечей — остальные последовали за ним.
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы прикончить демона, разбросав его части по феррокриту. Герлейф уничтожил остатки залпом прометия из огнемета. Они смотрели, как тают горящие ошметки, не зная, что теперь сказать.
Наконец Бард нарушил молчание.
— Как ты догадался, что это демонское отродье? Ты почуял запах, заметил что-то, ощутил его потустороннюю природу?
— Вы все видели его улыбку, в точности как и я, — ответил Лукас. Он резко развернулся, встревоженный тем, что никто не следит за порталом. Тот пульсировал, как и раньше, но казался спящим. — Никто и никогда не обрадуется мне так.
Возразить против незыблемой истины невозможно, и Кровавые Когти последовали за Лукасом к порталу.
— Как мы уничтожим его? — спросил Гудбранд, глядя на пульсирующие врата. — Мельта-бомбы?
— Если этот портал выстоял под гневом Стаи, сомневаюсь, что у нас есть средства его разрушить, — сказал Лукас.
Подтянулись остальные Кровавые Когти, кружа около портального камня, точно стая, загоняющая добычу. Лукас ощущал их нетерпение, их жажду битвы, разбуженную дракой с демоном. То же самое чувство заставляло и его сердце биться быстрее.
Лукас поставил ногу на постамент.
— Это… существо пыталось заманить нас в портал, — предупредил Агтей. — Это наверняка ловушка.
— Конечно же, ловушка, — ответил Лукас, делая еще один шаг — всего в паре сантиметров от туманной ауры, отмечавшей границы портала. — Не хотите выяснить, что поджидает внутри?
— Все вместе, быстрая атака, — сказал Герлейф. Он подошел к Лукасу, роняя искры из зажигания огнемета. Остальные придвинулись ближе, выставив оружие, точно оскаленные клыки.
— За Русса! — выкрикнули они и бросились в мерцающий портал.
+Я знаю что делаю. Ты — нет.+
Пусть неохотно, но Ньяль позволил Иззакару вновь взять под контроль его тело — лишь настолько, чтобы говорить вслух и двигать руками. Отвратительно испытывать бессилие, даруя колдуну эту свободу. Но постоянное его присутствие отвратительно Ньялю куда больше, и потому он позволил предателю недолго побыть кукловодом. К сожалению, таков единственный способ двигаться дальше по лабиринту. Библиарий Тысячи Сынов положил ладонь на свет вюрд-врат, пропуская между пальцев сияющую белизну. Один палец дернулся, затем другой — скорее осторожно, чем в судороге, и с каждым движением одна из рун на камне меняла очертания. Зовущий Бурю чувствовал, как нарастает сопротивление вюрд-силы по мере того, как Иззакар настраивал врата на новую точку назначения.
— Амет атон амет утул аред аута эйтас арет амет, — произнес Ньяль — своим голосом, но на непонятном языке. Его губы и язык казались неуклюжими в обращении с непривычными слогами.
Он знал, что для прочих этот язык звучит еще более чуждо. Он заметил, как Арьяк пристально смотрит на него, подняв молот. Волчья гвардия подошла чуть ближе, повинуясь команде, которую Зовущий Бурю не слышал. Все это вместе с недавним поведением Арьяка однозначно говорило, что Каменный Кулак послан Великим Волком не столько для защиты Ньяля, но скорее чтобы следить за ним. Если судить по реакции Ульрика, любое действие, хоть немного отличающееся от привычного, может быть сочтено преступлением против чести и долга ордена. Что же, решил Ньяль, придется помнить об этом — такая подозрительность может стать препятствием, пусть даже он и понимал как приказ Логана Гримнара, так и тревогу Арьяка.
Иззакар завершил манипуляции элегантным взмахом руки. Все символы изменились и теперь пылали зеленым, отбрасывая цветной отблеск на камень. Последовало мгновение нерешительности — лишь один короткий миг, — и библиарий убрал свое влияние, вернувшись в ту огороженную часть разума Ньяля, что сделал своей, как паук-охотник уползает в логово после удара.