— И ты ответишь на зов?
— Мои Волки Ночи как раз возвращаются после победы при Геенне, пока мы говорим. Через несколько дней я возьму корабль, чтобы встретить их на границе системы.
— Нет даже времени пополнить снаряжение и припасы?
— Нет. Я возьму с собой то, что смогу, но оружейные работают на всю мощь, а арсенал все равно почти пуст. Если враги хотят, чтобы мы истекли кровью, они хитры.
Ньяль принял это без замечаний, а Логан устремил на него выжидающий взгляд. Зовущему Бурю понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем именно его лорд не станет спрашивать. Не потому, что ему не хватило бы авторитета, но из уважения к статусу лидера самого Ньяля.
— Конечно же, я буду сражаться рядом с Великим Волком, — произнес рунный жрец.
Логан удовлетворенно кивнул; тревожные морщины на его лбу слегка разгладились.
— Есть другие, кто хотел бы говорить со мной, Ньяль, — заметил он, указывая взглядом в сторону. Повернув голову, Зовущий Бурю увидел делегацию, состоящую из облаченных в традиционные одеяния фенрисийских племен мужчин и женщин, оглядывающихся в страхе и благоговении. Остановившись, наконец, взглядами на двух лордах Клыка, просители нервно сжали в пальцах амулеты и обереги. Ньяль чувствовал надежду, истекающую от них, такую, что рождается лишь в хватке жесточайшей нужды. Ему не нравился этот запах. Он точно окутывал тяжелым облаком его мысли, и никогда раньше на Фенрисе рунный жрец не ощущал подобного.
Старейшины племен отшатнулись, дрожа и бормоча. Ньяль осознал, что оскалил клыки — не на фенрисийцев, но на одолевающий их страх. Он попытался сменить выражение на нечто более, по возможности, обнадеживающее. Представителей племен это явно не убедило, и Ньяль отвернулся, избавляя их от неестественной игры своего лица.
— Оставлю обмен любезностями на тебя, Логан. Не дай им потерять силу. Эти люди, их сердца и неслабеющая доблесть — будущее. Если они утратят веру в нашу цель…
— Я знаю. — Глаза Логана выдавали его тревогу, хотя лицо оставалось спокойным. Вероятно, он даже не сознавал, что делает это, — прирожденный дипломат не меньше, чем военный лидер.
Великий Волк опустил руку на плечо Ньяля. Этим жестом единства он предлагал силу и одновременно черпал ее. Связь между Волком и Волком, между братом и братом, между фенрисийцем и фенрисийцем глубже любой клятвы Империуму. Только долг перед Всеотцом перевешивал их преданность друг другу.
Сумерки наступали быстро, и вот уже погас свет — единственная защита от ледяного дракона, как утверждали обитатели Эльсинхольма. Твердо намеренные избавиться от чудовища или погибнуть в попытке это сделать, жители поселка взяли оружие и отправились вместе с Арьяком на горные пики над фьордом. Они шли по следу из поваленных деревьев и странно закрученных сугробов — по словам Тиры, он вел в логово дракона.
— Кто-нибудь видел это чудовище? — спросил Арьяк, поднимаясь на гребень над устьем фьорда. Идущая в нескольких метрах впереди Тира указала копьем на восток, в сторону угрожающей скальной стены.
— Оно приходит в тумане, — сказала Торда; ее дыхание тоже обращалось в дымку. — Лед течет в его жилах, говорю тебе, Небесный Воин.
— Я слышал, как трещит его кожа, — добавил еще один местный житель и быстро отвернулся, пристыженный. — Его дыхание отражалось от стен, точно шепот, и окна покрылись инеем там, где оно прошло мимо. Я не решился выйти и встретить его.
Люди взяли с собой разнообразное оружие — и предназначенное для войны, и переделанное из инструментов для охоты на кракенов. Несмотря на свою явную хрупкость, Магнхильд несла длинную острогу, изогнутое лезвие которой отражало последние лучи солнца над далекими горами. Другие вооружились зазубренными гарпунами, что лежали на пристани. Не столь уверенные в силе своих рук позволили прагматизму одолеть гордость и соорудили щиты из остатков кораблей. Арьяк сомневался, что эти доски хоть сколько-то защитят от предполагаемого ледяного дыхания дракона, но деревяшки придали отряду уверенности.
— Выходит, нет, — заключил Каменный Кулак. — Никто из вас не видел это существо.
— Вот потому-то мы еще живы, — пробомотал Рангвальд.
Арьяк не мог не согласиться.
Следуя в указанном Тирой направлении, они пересекли плоскую поверхность ледника; изрытый широкими темными трещинами обрыв высился в полукилометре впереди. Из большого разлома возле середины ледяной стены сочился пар. Он стелился низко по земле, не достигая пояса космодесантника.