За окнами уже давно было темно. Каита , что-то напевая, заканчивала с последней лабораторией. Не такая уж это и сложная работа- уборка. Да, опасная порой- неосторожные студенты разливают реактивы где ни попадя, зато платят хорошо. Поправив капюшон светлого защитного костюма, она принялась за последний ряд столов, и не заметила как в лабораторию зашел некто. У него были тихие крадущиеся шаги, но расслышать их из-за шелеста ткани костюма, Каите не повезло.
-И кто здесь у нас?- она как-то резко оказалась прижата к столу и теперь не имела никакой возможности пошевелиться. Он? Но ведь его сегодня не должно было здесь быть. Она специально сверилась с расписанием перед тем как взять на себя сегодняшнюю смену. Но он был здесь, крепко сжимал талию, а другая его рука поползла вверх по предплечью.
-Вы?- казалось, что голос ее не слушался.-Что вы?..
-Я,- нагло подтвердили, стягивая с ее головы капюшон.-Соскучилась, моя радость?- он шептал на ухо, едва касаясь его губами. И она от этого шёпота цепенела, не находя в себе сил пошевелиться, дать отпор.
-Отпустите меня!- собрав волю в кулак,она попыталась, чтобы требование прозвучало грозно, но вышло жалко.
-О, моя радость сегодня боевая девочка,- ее резко развернули и она наткнулась на жадный взгляд карих глаз. Он был молод, даже вызывающе молод для профессора, однако его знания говорили сами за себя- кафедра уголовного процесса едва ли не прыгала от восторга, когда узнала о пополнении, а вот для Каиты перевод этого человека в их университет стал началом черной полосы.Когда он в первый раз столкнулся с нею в одной из лабораторий, то попытался разжится очередной девочкой на ночь . С его внешностью и даже ей видимым отличным благосостоянием, это было просто. Однако, Каита отказала. Если бы хотела , то давно бы нашла себе покровителя. Она не один раз рассматривала такой вариант. Тогда она смогла бы забрать Эльзу к себе, но... Быть подстилкой, жизнь которой будет зависеть от того, во сколько ее оценят. Она имела гордость. Это была даже не гордость, а чувство собственного достоинства. И вот она уже второй год спала сутки через двое, а каждый вечер ее был занят либо учебой, либо очередным приработком, но ведь жила же как-то. Жила, одевалась в форму, как единственную альтернативу драным штанам и поношенному платью, все заработанное тратила на мелочи: платица с рюшами, игрушки, туфельки, курточка. Эльза заслуживала самого лучшего...
Но он не принял ее отказ и попытался настоять, и она кинула в него колбой с реактивом. От растерянности, наверное... Потом под ругань принялась стаскивать с него исчезающий на глазах пиджак, разъедаемый неведомой субстанцией. Не заметила, как субстанция попала на щеку, начало печь. А потом резкая боль, чьи-то холодные пальцы и злое:
-Черные дыры!
Пришла в себя уже на полу, воняло чем-то едким, но щеку не пекло.
-Пришла в себя?- как-то устало прозвучало сверху. Так быстро Каита еще не бегала. На следующий день был выговор за неоконченную уборку, разговор в пустой аудитории и судорожные побеги, игры в прятки. Для него все это было игрой, ему было весело загонять ее как дичь, наблюдать как ее зрачки расширяются, а она цепенеет от страха, но еще больше ему нравилось вынуждать ее делать то, что хотелось ему. Так длилось уже почти три месяца и Каите было страшно. Она не знала чего дальше ждать от него: наиграется и бросит, или ему станет мало?
-Что молчишь, не рада меня видеть?- тонкие пальцы мягко гладили шею. И ведь синяка ни разу не оставил! Просто... она даже не знала, как охарактеризовать его действия. Пристает? Домогается? Играет?
-Отпустите меня,- чуть громче попросила она, опустив глаза .
-А то что? Колбой в меня снова бросишь?
-Закричу.- упрямо ответила она, разглядывая пуговицы на его рубашке.
-Ну, попробуй,-милостиво разрешили ей,- здесь нет никого, системы наблюдения включаются с одиннадцати. Мы совершенно одни, моя радость,- и не надо ей снова на ухо шептать. Она попыталась вырваться, но он не пустил. Приподняв, посадил на стол и медленно, аккуратно погладил по щеке.-Я жду, давай.
-Помогите,- получилось как-то тихо и до невозможного глупо. Раздался серебристый смешок. Он даже смеялся эдак изящно. Сволочь.- Помогите!- злость подстегнула, но крика не вышло, так, громкий голос.