— Слушай, а давай когда переедем, собаку заведем?
Женщина тронула пальцами его щеку.
— Давай. А какую?
— Ну, такую….Помнишь ты мне показывала? С такой мордой как у нашего участкового?
— Бладхаунд?
— Во-во. Точно.
— Бладхаунды в Архангельске не выживут. Холодно.
— Тогда что-нибудь морозоустойчивое.
— Аляскинский маламут?
— Отличная мысль. Есть у меня один друг с Аляски. Я обязательно вас познакомлю. А может лучше на Камчатку? Там сопки такие… И ребята там хорошие.
Они медленно уходили все дальше от заносимого осенними листьями кресла-каталки.
Ребенок спал. У него были мама и папа, старшая сестра и огромная счастливая жизнь впереди. А еще у него было имя. Его звали Павел. А скоро у него будет собака. Большая и пушистая. Разве это не огромное человеческое счастье?
Себастьян Кир не спал уже больше суток. Его мучила головная боль. Все же пятьдесят пять — уже не мальчик. Со всех концов мира приходили странные пугающие известия — пропадали его люди, исчезали деньги, бесследно пропадали грузы. Понятно, что в игру включилась мощная сила. Но какая? Ни одна разведывательная служба мира не может позволить себе таких масштабов деятельности. Как бы то ни было, игра была уже проиграна. Неважно когда раздастся финальный аккорд — через полгода, год. Не важно. Важно то, что он не справился. Его, конечно, заменят и начнут новый раунд, но ему от этого не будет легче — процедура замены в таких случаях всегда стандартна. Интересно, его отравят или устроят автокатастрофу? Какое количество охраны уже работает над этим? Будут ли подброшены какие-то доказательства его безумия? Вроде как сто лет назад дедушку Адольфа, перед тем как сжечь даже женили.
Хотя скорее всего свалят все на какое-нибудь правительство, британское к примеру. То-то британский премьер так зачастил со звонками. Вот их — да. Их будут убирать громко и с помпой. Возможно, даже международный трибунал устроят. А его — по-тихому. Умрет во сне или от сердечной недостаточности. Не идиоты же они, в конце концов, показывать на что способны.
Надо было понять все раньше. Тогда, когда были разгромлены центры по производству «куколок». Тогда еще можно было замести следы, но он посчитал, что «куколки» уже отыграли свою роль, и дальше он может справиться одними деньгами. Было жалко таких огромных усилий: выброшенных на ветер технологий, специалистов внедренных во все уровни производства, усилий по кодированию «куколками» офицеров ракетчиков, чиновников. Жалко было денег выброшенных на финансирование либеральных и националистических партий, кинорежиссеров, поэтов, художников. Талантов. Иногда больших талантов.
Жалко проигрывать почти выиграв. Жалко умирать, только-только найдя в жизни свой маленький кусочек счастья. Жаль, что так поздно, но все же можно было бы понаслаждаться жизнью еще лет пять, а то и все десять.
На столе брякнул телефон под старину, с деревянной ручкой на трубке.
— Алло.
— Себастьян, ты будешь гулять сегодня?
Ее голос. Ее голос ни с чем не перепутаешь. С первого дня как он познакомился с ней в маленькой женевской кофейне, он ревниво скрывал ее ото всех. Обгадят. Разрушат. Используют. Превратят в еще одну козырную карту против него. Уничтожат.
Он оплатил ей телохранителя-японца, чтобы он повсюду следовал за ней и защищал его сокровище и их покой, когда они гуляли вместе по парку. Это были ежедневные короткие прогулки. Всего полчаса, но какое счастье было ходить и вот так пинать осенние листья и собирать их в букеты. Раньше он и не знал, что из осенних листьев можно собирать букеты.
Он посмотрел на стол, окинул взглядом подоконник. Вот этот букет они собрали вчера, этот — позавчера, а вот этот первый букет она подарила ему сама в той самой кофейне, когда он оплатил ее чашку кофе, когда выяснилось, что у нее кончились деньги на карточке.
Черт возьми, а ведь это было самое выгодное вложение в его жизни.
— Конечно, я буду. Я уже иду.
Себастьян спустился вниз и приказал подогнать машину. А еще через сорок минут он уже смотрел в смеющиеся зеленые глаза своей Анны. Телохранитель японец деликатно отступил на второй план и растворился на фоне швейцарской природы.
Они гуляли по осеннему парку. Себастьян, молча, шел и слушал, как она своим музыкальным голоском говорит о том, как жизнь прекрасна, как ужасна война, что не нужно воевать, что оружие придумали злые жестокие люди, которые ничего не понимают. Руки его сжимались в кулаки. А действительно, зачем все было затеяно? Люди сами рано или поздно разобрались бы в том, что выгодно и что не выгодно. Что выгодно жить в Европе, деньги хранить в Швейцарии, углеводороды качать из России и арабов, производственные цеха иметь в Китае. С Китаем неудобно получилось. Русские сволочи перестарались. Теперь — столько убытков! И все же было вроде на мази — деньги находились — где надо, агенты — где надо, «куколки» — где надо. И все же жахнули. Деньги, предатели-начальники, бабы — все по боку. За Rossiju-matushku! Дикари. Где теперь взять столько дешевой рабочей силы? Впрочем, это уже не его забота. Обидно умирать за чужую прибыль. За свою еще можно рискнуть жизнью — лично возглавить глобальные перемены, заранее вложиться в выгодные проекты. Стать воротами в будущее, через которые пройдут люди — поклонятся, деньги — поделятся, власть — останется. А вот так? Эх!