Между домами были натянуты полотна с лозунгами, призывающие строить развитой социализм. Вместо привычных вывесок духанов с веселыми кинто висели лаконичные таблички столовых. На месте городской управы теперь был райком партии. Кибитки на улицах заменили пыхтящие черными клубами дыма автомобили.
Илико поравнялся со знакомым забором, в центре которого были чугунные ворота, ведущие во двор школы. Он остановился перед ними и улыбнулся своим воспоминаниям. Был такой же солнечный, только осенний день, и он, держа за руку маму, шел по этой тропинке в сторону школы, а впереди Илико ждали долгие годы учебы и балет…
Неожиданно Илико увидел за забором шумную и разношерстную компанию мальчишек. Они бежали по дорожке с громкими криками и смехом. Замыкал толпу худенький мальчик лет шести. Он громко топал тяжелыми ботинками, которые ему были явно велики, и пытался догнать убегающих друзей. Один ботинок соскользнул с тонкой ножки, и мальчик запрыгал на другой, пытаясь поймать сбежавшую обувку.
– Сандро! Чего ты там возишься? – крикнул другой мальчик, остановившись.
– Сейчас догоню, – ответил малыш и, подцепив наконец башмак ножкой, пошлепал, прихрамывая, за друзьями.
Илико улыбнулся и толкнул ворота рукой. Он шел по залитому солнцем двору школы, а вокруг оживали его воспоминания. Вот там, в хозяйственной пристройке, Вано прятал революционера. А вот в той стороне – кусты, за которыми была дыра в заборе, через которую они с Сонькой и Сашкой выбирались по ночам, чтобы заниматься в танцклассе. А здесь – скамейка, на которой так любил сидеть Изя…
Илико поднял глаза и увидел молодого мужчину, осторожно спускающегося по ступенькам главного здания. Одной рукой он крепко держался за перила, а другой – опирался на тросточку. Он был невысоким, но складным. Его вытянутое бледное лицо с большими темными глазами окружала копна черных вьющихся волос, а на длинном носу сидели маленькие квадратные очки.
Мужчина спустился вниз и, видимо, почувствовав на себе взгляд, поднял глаза.
– Букашка… – прошептал Илико и остановился.
Мужчина тоже остановился и, щуря подслеповатые глаза, пристально посмотрел на Илико. Тросточка выпала из его руки, и он, сильно хромая, побежал ему навстречу.
– Букашка моя… – прошептал Илико, схватив Изю в охапку, и зарылся носом в его жесткие волосы…
========== Глава 21 ==========
Илико отпустил Изю, и они пошли в сторону ворот. Несколько минут длилось неловкое молчание. Первым его прервал Изя.
– Не ожидал тебя увидеть, – он снял очки и протер их носовым платком. – Когда ты приехал?
– Я не приехал, я вернулся, – начал Илико и зачем-то добавил: – Вано пригласил меня учительствовать в этой школе. Сказал, чтоб я подумал. Вот я и приехал посмотреть, что и как, – он мысленно поморщился. Нет, совсем не то… Он хотел сказать Изе, что страшно соскучился, но вместо этого из него вылетали обыденные фразы.
– Ну ты подумай, – вздохнул Изя, стараясь не встретиться с Илико взглядом. – Кстати, знаешь, кто у нас директор?
– Кто? – спросил Илико.
– Сашка Смирнов. Они с Соней поженились, и у них растет сын, – охотно рассказывал Изя, выводя Илико за ворота школы.
Дом встретил Илико блеском вымытых после зимы окон и распахнутой настежь парадной дверью. В воспоминаниях Илико дом был огромным и высоким, но после дворцов и музеев Парижа он показался маленьким и старым.
– Мама! – крикнул Изя и потянул за веревку выключателя в коридоре. Свет неуверенно мигнул и снова погас. – Да что опять не так? – проворчал Изя и снова дернул веревку.
Свет вспыхнул вновь, и, как по волшебству, перед мужчинами появилась Нана.
– Господи, – всплеснула она руками. – Илико! Родной мой! – она бросилась на шею сияющему Илико и заплакала.
– Дэида… Ну, что ты, дэида, – бормотал Илико, гладя седые волосы женщины. – Я вернулся, и теперь все будет по-прежнему.
– Да что это мы в коридоре стоим, – засуетилась Нана, вытирая мокрые щеки. – Неси пока вещи в гостиную, а я распоряжусь, чтобы Мгела нам приготовила праздничный ужин.
– Мгела? – удивился Илико.
– Да, мы снова можем позволить себе прислугу, – улыбнулась Нана, – только Мгела уже скорее член семьи.
– Тогда попроси ее подогреть молока и порезать сырую рыбу помельче, – сказал Илико, открывая саквояж.