Когда по близости не было отца Николая, Пепеня вынимал из-за пазухи крестик, вешал его поверх одежды. И гордо, в скуфейке на ушастой голове и с крестом шее, тарахтел своей "Рынькой", гоняя по селу.
- Пепеня - попа, - докладывался он каждому встречному и осенял крестом, размером с коромысло.
Крест он связал проволокой из сломанных детских лыж. Священник, конечно, об этом знал, не ругал его. Грешного в этом ничего не видел, не в разбойника же играет. Перед тем, как закурить, а Пепеня уже покуривал, мужики научили, он снимал скуфейку, прятал нательный крест снова за пазуху. Крестился и говорил, глядя на небо:
- Гди, Бозька туда - тама вон, - и показывал пальцем в сторону леса, -
Пепеня тютю.
Аккуратно складывал скуфейку, прятал ее в карман и закуривал папиросу. Это он говорил, что бы Боженька глядел не на него, а в лес. Что Пепени здесь нет, тютю, в общем, Пепеня.
***
Левинсона давно уже убрали с руководства районом и действительно направили в какую-то дыру. Но не за то, что случилось в недалёком далеко, а за пьянку и моральное разложение. Районное начальство было новым. По слухам, простых людей не обижало. Зато областные партчинуши райком "обижали". А случилось вот что.
Обком завалили жалобами на то, что справлять "религиозную нужду православным христианам почти негде". Что скоро может возникнуть "межрелигиозные и международные конфликты". Потому как "православные храмы большей частью разрушены или в клубы превращены, а мечетей не тронули не одной".
Это Петруха Мусин и Федька Курин вместе с партийной, но сочувствующей вере, библиотекаршей организовали этот вал жалоб в верха.
- А чо? Тыры - пыры, пусть немного почухаются! Да, Петруха?
- Угу, мы этим краснокнижникам устроим такой Царандой, блямба - карамба! Разбомбим бамажками, как янки Харасиму!
Наверное, жалоб было больше, чем населения всего района. "Бомбёжка" явно удалась и случился "Царандой".
Руководство области спустило всю корреспонденцию в райком и обязало район разобраться с жалобами в короткий срок.
Короткий срок, так короткий срок. Собрав сельский сход, постановили собственными силами и на собственные средства заново отстроить церковь на старом месте.
- Только у меня ничего не просите. Не дам ничего, ни гвоздочка! - сказал секретарь райкома и укатил писать отписку в верха, что "межрелигиозный и международный конфликт" улажен.
Выбрали старосту. Им стал Курин. В его обязанности входило, не много не мало, сбор и хранение средств на строительство нового храма.
- Вот будут строить в Яркино новую церковь, - говорил как-то Пепене отец Николай, - ты обязательно будешь помогать, Петюша. Только кирпичиков для стройки нет, гвоздиков, цемента, песочка, денежек совсем - совсем мало. Зато помощника, милостью Божьей, мы уже имеем, - и гладил его по голове. А тот жмурился от удовольствия, как кисёнок.
- Угу, Пепеня гагагать бу! - Мол, помогать буду.
Схватив свою тарантайку, побежал от отца Николая в свое Яркино. А это было около четырех километров. Кирпичики и гвоздики Пепеня найдет! О чем не знал отец Николай, так это о том, что уже гвоздиков и кирпичиков Пепеней заготовлено неимоверное количество. Это, конечно, по мнению самого Пети неимоверное. Он давно уже помогает. Он уже давно - "помощник милостью Божьей".
А дело вот в чем. Пепеня уже несколько лет разбирал старую, разрушенную кладку храма. Кирпичи развозил на своей "Рыньке" по домам прихожан. Разберет кладку, очистит кирпич от крепкого раствора, сложит на свою тачку и отвезет кому - нибудь из селян, прихожанам порушенного храма или просто очень добрым по отношению к Пепене людям. Привезет с десяток кирпичей, постучит в ворота, покажет хозяевам, что привез не просто кирпичи, а слитки золотые и хранить их нужно в тайне, чтоб: "ни жуля кто" - не спер, значит. Сам их аккуратно сложит, где-нибудь под забором, в укромном местечке.
В общем, старыми кирпичами от разрушенного храма Петя снабдил полсела. Гвоздики, крестики, лампадки и прочие металлические останки, он привозил к себе домой и прятал за баней, под кадушкой. Народ роптать против Пепени не смел. Во - первых, это никому не мешало, во - вторых, всю работу делал сам Пепеня, ни у кого не прося помощи. В - третьих, кирпичи каши не просят, лежат себе и лежат, никого не трогают. Правда, сердито насупив брови и грозя кривым указательным пальцем левой руки, Пепеня предупреждал уже самих хозяев: "Три, не руй! Бозя попа бум - бум!". Что в переводе: "Смотри не воруй! Бог накажет!"
Как-то раз Пепеня колол дрова для бани бабки Щукиной и оттяпал себе два пальца правой руки, указательный и средний (он был левша). Петя не кричал, не плакал, а, взяв отрубленные пальцы левой рукой, завороженно смотрел на них. Из раны ключом била кровь, пальцы дергались в конвульсии. Пепеня, глядя то на пальцы, то на рану, восторженно и удивленно воскликнул:
- О - о -о ! Пац тяп - тяп! Тяп - тяп, а ани, пацы, Бози мо, кака у папа Коки! (Пальцы отрубил, а они Богу молятся, крестятся, как отец Николай).
Раны заросли, а Пепеня так и крестился обрубками своих пальцев. При этом, беззвучно шевелил губами, как это делала старуха Щукина, стоя под образами. На это было удивительно смотреть. В этот момент Пепеня не казался глупым, косноязычным, деревенским недоумком. В глазах его светился огонек разума, а губы выговаривали полный и правильный текст молитвы "Отче наш".
Некоторые из селян пользовались доверчивостью Пепени. Например, нужно было трактористу Юрану баньку срубить. Юран подошел к Пепене и спросил:
- Пепеня, будешь помогать храм строить?
- Бози дом? Угу!
- Будешь?
- Бу, бу! (Буду, мол, буду).
И трудился он вдохновенно на благо хитроумного бесстыдника, думая, что он строит Храм Божий. При всем при том, его еще поили вином или брагой. Выпив, Пепеня начинал петь, подражая отцу Николаю, кланяться воображаемым иконам.