— Силы-то, видать, великой…
— Как бы он наши домишки не порушил… Как бы зла какого не наделал…
— Надо связать его.
Принесли мужики крепкие веревки, принесли сыромятные ремни, связали Пере руки-ноги.
Три дня и три ночи спал Пера, а проснулся да потянулся— лопнули, порвались все ремни и веревки.
Разбежался народ с перепугу кто куда.
— Ой, беда! — закричали мужики. — Он все наши ремни порвал — беги, спасайся кто может!
Но Пера не погнался за мужиками, даже не осерчал, только усмехнулся:
— Эк пятки смазывают, ровно зайцы от собаки. Эй, мужики, не со злом я пришел к вам, а на помощь против ордынцев воевать!
Остановились мужики. Теперь пошел другой разговор:
— И правда, вроде наш: по обличью не похож на ордынца.
А тут как раз подъехал на тройке Степан.
Отвел Степан Перу к русскому царю. Поглядел царь на богатыря, подивился и сказал ему:
— Вижу, что ты и впрямь могуч. Выйдешь завтра на бой с ордынским колесом?
— Ладно, — ответил Пера, — выйду.
— Какое тебе, Пера-богатырь, надобно оружие?
— Я себе оружие сам добуду, — ответил Пера.
Повелел царь устроить Перу на ночлег в самом лучшем доме. Побежали царские слуги, постелили на еловой кровати пуховые перины, покрыли соболиными мягкими одеялами.
Спросил царь:
— Хорошо ли тебе, Пера, будет здесь спать?
Посмотрел Пера на высокие перины, тряхнул соболиные одеяла и отвечает:
— Не нужна мне пуховая постель — хвоя пихтовая мягче; ненужно соболиное одеяло — у меня совик теплый; я лучше пересплю ночь не в дому, а на воле, у нодьи сосновой.
Запалил Пера нодью и лег спать посреди двора.
Наутро, едва поднялось солнце, среди большого поля перед городской стеной началось сражение.
Встало войско русское грудью к неприятелю. А впереди войска встали русские богатыри и Пера с ними.
Поначалу стали враги из луков стрелять.
А богатыри говорят:
— Ой, что-то комарики покусывают!..
Стали враги копья метать.
А богатыри говорят:
— Ой, что-то оводы кусаются!..
Тогда пустили враги свое хитрое колесо. Покатилось оно на русское войско.
Подставил Пера колено — стукнулось об него колесо и откатилось обратно.
В другой раз пустили враги колесо.
Подставил Пера другое колено — стукнулось об него колесо и откатилось обратно.
Тогда подошел Пера к большой избе, приподнял ее за угол, вынул из нижнего венца самое толстое бревно.
— Вот мне и палица по руке! — сказал Пера. — Теперь можно бой начинать…
Пустили враги-ордынцы колесо в третий раз. Подняли русские богатыри кто копье, кто меч, кто палицу, а Пера поднял свое бревно. Ударили по колесу все разом.
Дрогнула земля, гром за леса, за горы покатился, а ордынское колесо разлетелось в мелкие щепки.
Возликовало тут все русское войско. Закричали воины:
— Ура-а-а!
Никогда не слыхал Пера такого слова. Подумал он, что неладно что-то сделал, кинул свое бревно и бросился бежать.
Насилу догнал его Степан на коне. Уговорил, привел к царю.
— Спасибо тебе, Пера-богатырь, за помощь твою, — говорит русский царь. — Проси теперь награду, какую хочешь: хочешь серебра, хочешь золота, хочешь дорогих мехов.
— Помогал я русским без корысти, ради дружбы с ними, — отвечает Пера. — Мне в лесу не нужно ни серебра, ни золота, а мехов я сам себе таких добуду, каких ты в глаза не видывал. Вот ежели дашь мне снасть охотничью и кочедык, чтобы лапти плести, — скажу спасибо.
Повелел царь принести сети крепкие, тенета шелковые, чтобы мог Пера ловить ими птиц и зверей, повелел принести кочедык золотой, чтобы плел Пера лапти себе по ноге.
Принесли слуги тенета и кочедык. Отдал их царь Пере.
Взял Пера сеть да тенета шелковые, а кочедык назад отдал:
— Хорош кочедык золотой, да мал: лапти им не сплетешь. Ежели бы по моей мерке кочедык-то изладить.
Велел царь сделать кочедык по Периной мерке. Взялись царские кузнецы за работу и выковали кочедык в десять фунтов.
А еще дал царь Пере свою царскую грамоту. И было написано в той грамоте, что все земли по Лупье-реке — владения Перы-богатыря и что охотиться ему на тех землях беспошлинно, жить вольготно, а никаким сильным и богатым людям — ни купцу, ни боярину — тех земель у него не отнимать ни силой, ни хитростью.
Сложил Пера царские подарки в котомку, попрощался со Степаном, с богатырями русскими, встал на свои трехсаженные лыжи и тронулся в обратный путь.
