И подумал: «Он как ящерица или хамелеон, короче, как животное, которое почти не мигает. Никогда не знаешь, когда последует бросок».
Мистер Кондукис не выразил ни согласия, ни возражения. Судя по его реакции, можно было предположить, что он вообще не слышал Аллейна.
— Вы считаете, — произнес он, — что смертельный исход и травма мальчика вызваны актом насилия?
— Да.
— И совершил его один и тот же человек?
— Да.
— У вас имеется обоснованное мнение, почему он это сделал?
— Мы пришли к некоей рабочей гипотезе.
— В чем она состоит?
— Я могу лишь сказать, что оба нападения явились следствием самозащиты.
— Самозащита человека, застигнутого в момент кражи?
— Видимо, да.
— Вы знаете, кто этот человек?
— Почти уверен, что знаю. Но утверждать наверняка не могу.
— Кто он?
— Об этом в интересах следствия я должен умолчать. Пока.
Мистер Кондукис в упор посмотрел на Аллейна, если взгляд абсолютно ничего не выражающих глаз, направленный на объект, можно назвать «взглядом в упор».
— Вы говорили, что хотели встретиться со мной? Зачем?
— По нескольким причинам. Первая касается вашей собственности — перчатки и документов. Как вам известно, их нашли, но, думаю, вы должны знать, как обстояли дела на самом деле.
И Аллейн поведал мистеру Кондукису историю о Джереми Джонсе и подмене. Он мог бы поклясться, что хозяин дома воспринял его рассказ со сладостным облегчением, словно преступник, услышавший об отсрочке приговора. Толстые белые пальцы разжались. Кондукис издал долгий, едва слышный вздох.
— Вы арестовали его?
— Нет. Разумеется, мы забрали перчатку. Она сейчас в сейфе Скотленд-ярда вместе с документами.
— Удивительно, как вы, суперинтендант уголовного розыска, могли хотя бы наполовину поверить его россказням.
— Тем не менее я склонен верить Джонсу.
— Тогда я склонен думать, что вы либо невероятно глупы, либо беспричинно уклончивы, и в любом случае некомпетентны.
Атака удивила Аллейна. Он не ожидал, что противник с неподвижными, почти немигающими глазами столь скоро перейдет к нападению. Словно почувствовав его реакцию, мистер Кондукис переложил одну ногу на другую и произнес:
— Я слишком сурово выразился, прошу прощения. Позвольте объяснить мою точку зрения. Разве вы не видите, что история, сочиненная Джонсом, — вынужденный экспромт? Он не подменял настоящую перчатку поддельной полгода назад. Он убил Джоббинса, был замечен мальчиком и попытался убить и его. В стычке он потерял копию, но, если бы ему не помешали, несомненно, положил бы ее в сейф, а настоящую перчатку он забрал и отнес в банк.
— Предварительно упаковав с тщательной предосторожностью в четыре слоя обертки и поместив в отдельную коробку, запечатав ее?
— Он мог сделать это ночью, прежде чем Джей вернулся домой.
— Мы можем порасспросить служащих в банке. Джонс говорит, что он клал перчатку на хранение шесть месяцев назад в присутствии свидетеля.
— Свидетель мог не знать, что сверток пуст.
— По более глубокому размышлению, — сказал Аллейн, — уверен, вы придете к выводу, что ваша теория несостоятельна. Она ведь и впрямь несостоятельна.
— Почему?
— Вам пояснить, сэр? Если, как Джонс утверждает, он забрал перчатку шесть месяцев назад и не собирался пока признаваться в обмане, у него не было ни малейшей необходимости в дальнейших действиях. Если мысль о краже пришла ему в голову недавно, он прекрасно мог бы совершить подмену во время извлечения реликвий из театрального сейфа, ответственным за которое наверняка бы назначили его. У него не было никакой нужды прокрадываться глубокой ночью в театр и рисковать быть пойманным. Да и зачем, скажите на милость, полгода назад он связался с крючкотворами из банка? Только для того, чтобы арендовать сейф и положить туда «куклу»?
— Он фанатик. Он прислал мне письмо с пространными рассуждениями о продаже вещей американским заказчикам. Он даже пытался, как мне сказали, добиться встречи со мной. Мой секретарь может показать вам письмо. Оно в высшей степени экстравагантно.
— Мне было бы интересно взглянуть на него.
Последовала короткая пауза. «Он грозный противник, но менее стойкий, чем я ожидал. Он сдает позиции».
— У вас есть еще вопросы? — осведомился Аллейн.
Неизвестно, являлись ли неожиданные паузы одним из стратегических приемов мистера Кондукиса. Как бы то ни было, в ответ на вопрос он погрузился в молчание, которое Аллейн выдержал с невозмутимым спокойствием. Освещение в длинной зеленой комнате изменилось, небо за окнами потемнело. Там, у окна, сидя за антикварным столиком, Перегрин Джей впервые увидел документы и перчатку. А напротив, с левой стороны у стены, под картиной — наверняка кисти Кандинского — стояло бюро времен Людовика …надцатого, из которого мистер Кондукис извлек реликвии. Фокс, сидевший поодаль и, как обычно, совершивший маленькое чудо и став невидимкой, негромко покашлял.
Мистер Кондукис пошевелился.
— Я хотел бы получить информацию о дальнейшем представлении пьесы и ситуации с актерами.
— Как я понимаю, сезон будет продолжаться. Мы ни в коей мере не собираемся препятствовать работе театра.
— Воспрепятствуете, если арестуете члена труппы.
— Его или ее заменит дублер.
— Ее, — произнес мистер Кондукис голосом напрочь лишенным всякой интонации. — О дамах, разумеется, речь идти не может.
Он подождал ответа, но Аллейн решил, что теперь его очередь держать паузу, и промолчал.
— Мисс Дестини Мед звонила мне, — продолжал мистер Кондукис. — Она чрезвычайно расстроена случившимся. Она сказала, что вы навестили ее сегодня днем, в результате чего она сейчас пребывает в совершенном изнеможении. Уверен, нет никакой необходимости доводить ее до такого состояния.
Аллейн на секунду представил себе, какова была бы реакция мистера Кондукиса, если бы он и Фокс разразились в ответ громким смехом.
— Мисс Мед отнеслась к нашему визиту с пониманием и была изумительно откровенна. Мне жаль, что беседа утомила ее.
— Мне больше нечего сказать.
Мистер Кондукис встал. Аллейн тоже.
— Боюсь, у меня есть, — сказал он. — Я на службе, сэр, и это расследование.
— Я ничем не могу помочь расследованию.
— Когда мы убедимся в этом, мы оставим вас в покое. Лучше решить наши проблемы здесь, а не в Скотленд-ярде, не правда ли?
Мистер Кондукис подошел к подносу с напитками и налил себе стакан воды. Затем вынул из кармана жилета миниатюрную золотую коробочку, вытряхнул на ладонь таблетку, проглотил ее и запил водой.
— Извините, — сказал он. — Время приема лекарства.
«Язва?» — подумал Аллейн.
Мистер Кондукис обернулся к нему.
— Разумеется, я всегда готов помочь вам и лишь сожалею, что не в состоянии быть хотя бы в малейшей степени полезным. Восстановлением «Дельфина» и последующей эксплуатацией театра я руководил через доверенных лиц. Если не считать знакомства и единственной непродолжительной беседы с мистером Джеем, я, в сущности, лично не контактировал с членами администрации и труппы.
— За исключением, возможно, мисс Мед.
— Именно так.
— И мистера Гроува.
— Я был знаком с ним прежде. Он должен навестить меня сегодня.
— Кажется, вы состоите с ним в родстве?
— В отдаленном.
— Так он и сказал, — непринужденно продолжал Аллейн. — Кажется, мистер Маркус Найт тоже был вам представлен?
— Почему вы так решили?
— Перегрин Джей узнал его автограф на меню, которое вы уничтожили на глазах мистера Джея.
— Молодой человек был не в себе в то утро.
— Вы хотите сказать, сэр, что он ошибся и Найта не было среди ваших гостей на «Каллиопе»?
После долгой паузы Мистер Кондукис ответил:
— Он был моим гостем. Вел себя неприлично. Вообразил, что им пренебрегают, и устроил скандал. Я предложил ему покинуть яхту в Вильфранше.
— И таким образом он избежал катастрофы.