— Что ж это пан остановился? — обратился нетерпеливо Иеремия.
— Засмотрелся на наших красавиц, — усмехнулся князь Заславский.
Молодой шляхтич сделал над собой невероятное усилие.
— Прошу прощения у ясноосвецоного князя и вельможного панства, — отвечал он по-видимому спокойным голосом, подходя к столу, — после нашей тьмы пышность и блеск княжьего двора ослепляют непривычное око.
— Однако что с княгиней? — засуетился подле Виктории молодой магнат. — Бьюсь об заклад, что это какой-нибудь старый знакомец.
— Он так и замер на месте при виде ее ясной мосци, — вставил другой.
— Удивительно было бы, если бы прошел равнодушно мимо, — вскрикнул горячо пан-товарищ.
— Панство шутит все, — улыбнулась принужденно Виктория, отымая от глаз руку; на лице ее еще видны были следы неулегшегося волнения. — Просто напомнил мне пан одного старого приятеля, — заговорила она нервно, стараясь придать своему голосу самый небрежный тон, — да, приятеля, которого уже нет, который умер давно.
— Тысячу перунов! — вскрикнул резко Иеремия, бросая распечатанный пакет на стол. — Не моя ли правда была, когда я панству толковал, что война с татарами необходима уже потому, чтобы уничтожить эту буйную орду дотла!.. Пан Конецпольский пишет мне в этом листе, — протянул он величаво руку, указывая на брошенный пакет, — что хлопство снова бунтует, шайки Кривоноса, этого беглого хлопа, рассеялись в моих владениях, а сам он засел в моих плавнях.
— Мало того, осмелюсь доложить ясноосвецоному князю, — вставил громко молодой шляхтич, — подлый хлоп поклялся и распускает повсюду слухи, что до тех пор, пока он не добудет головы князя Иеремии и не сошьет себе из его благородной кожи сапог, он не остановит своего буйного движения и обречет смерти всех и каждого, попавшегося на его пути.
Княгиня Гризельда вскрикнула и почти упала на стул.
— Пан мог бы оставить и про себя эту гнусную новость, — метнул взбешенный Иеремия в сторону шляхтича стальной взгляд.
— Прости, ясноосвецоный княже, за передачу предерзостных слов подлого хлопа, — поклонился посол, — но они показывают только, до чего возросла дерзость разбойника, — дерзость, требующая немедленной поимки этого зверя и примерной кары над ним.
— Неслыханная дерзость! На палю быдло! — зашумела кругом разгоряченная толпа.
— На меня, на Иеремию, осмелился подняться дерзкий хлоп, — продолжал князь, выкрикивая слова, — на Иеремию, от имени которого дрожит Турция, Московия и Бахчисарай! Что ж ожидает все ваши маетки? Если они еще не лежат пепелищем, то будут сожжены завтра, сегодня. Ваши жены будут проданы в Крым. Вы сами попадете к быдлу на пали!..
— In nomen patri et fili et spiriti sancti[128], да охранит нас святая дева от вторжения исчадий ада! — побледнел патер.
— Быть может, разбойник уже близко, — пропыхтел растерянно князь Заславский, оглядываясь по сторонам.
— Проклятие всякому, кто еще заступается за эту шайку, из-за которой никто не может быть уверен в завтрашнем дне.
Целуйтесь теперь с Кривоносом! — стукнул рукой по столу пан Чарнецкий.
Бомба, упавшая среди залы, не произвела бы большего смятения, чем это слово «Кривонос», раздавшееся теперь в тысяче местах. Панны, молодые магнаты — все столпились вокруг стола.
— Прошу панство не тревожиться, — остановил всех гордо и пренебрежительно князь Иеремия, — замок неприступен, жизнь моих гостей под моим кровом неприкосновенна. В обороне замка пятьсот моих непобедимых драгун, столько же возвратится из Жовнов завтра, — по лицу молодого шляхтича пробежала какая-то темная тень, — все они останутся в замке. На это быдло я выезжаю с псарями и хлыстом!
— Князь слишком уверен, — вставил гордо молодой шляхтич, едва сдерживая какое-то непонятное волнение, — не советовал бы я выезжать на шайку Кривоноса с псарями и хлыстами — они многочисленны.
Иеремия прищурил глаза и смерил своим надменным взглядом с ног до головы молодого шляхтича.
— Пан или слишком боится Кривоноса, — произнес он медленно, отчеканивая каждое слово, — или преклоняется перед ним.
— Ни то, ни другое, — ответил тот спокойно, — я слишком хорошо знаю эти буйные головы, так как часто дрался с ними, да и задача князя требует многочисленного войска: нужно ведь окружить огромное пространство плавней и не дать уйти зверю!