— Стой! Кто идет? — окликнул он их, передергивая затвор.
— А…Подерягин! — обрадовался Перхович. — Это ты… — Петр даже не мог подумать, что командир дивизии не только знает его по имени, но и угадал его с первого раза.
— Так точно, товарищ полковник!
— Все спокойно? — уточнил с серьезным видом Перхович, хотя и сам видел, что на позициях немцев незаметно никакого движения.
— Повымерзали они там что ли? Второй день и каски не заметишь…
— Ну-ну! — улыбнулся полковник, ободряюще похлопав Подерягина по плечу. — Служи! А мы тут с товарищем Ват…
— Я бы попросил! — неожиданно звонким голосом оборвал его мужчина.
— Прогуляемся по позициям! — вскоре они скрылись за поворотом, а Петр неожиданно угадал, кто был рядом с Францем Иосифовичем — генерал армии Ватутин это был! А раз столь высокое начальство появилось на позициях — жди наступления! О военно-стратегическом гении командующего Воронежским фронтом в войсках давно ходили легенды. Его земляк Николай Федорович заслуженно занял свое место в плеяде солдатских любимцев, благодаря грамотным и всегда продуманным действиям.
С того самого момента Петр и был уверен, что наступление не заставит себя долго ждать…
17
На следующий день, где-то ближе к полудню, когда Гришка Табакин и Петр грелись в своем блиндаже, к ним зашел командир роты. Сегодня он был серьезен, как никогда. А на губах его гуляла загадочная улыбка, которую Подерягин распознал без труда. Значит все-таки наступление…Подумалось вдруг и на душе противно заныло от ожидания чего-то ужасного, непохожего на все то, что он видел за почти полный год службы.
Лейтенант подсел к ним поближе, вытянув над горячей плитой свои стылые покрасневшие от холода ладони. Размял пальцы, выдыхая пар изо рта.
— Морозно сегодня, ребят, — начал он издалека, хотя было понятно, о чем лейтенант поведет дальнейший разговор. Все было написано на его мальчишеском радостном лице. И азарт предстоящей операции, и конец долгого ожидания настоящей войны…Гришка этого всего не заметил. Кинулся к только закипевшему закопченному чайнику и набулькал немного теплого взвару в металлическую кружку, подал Прохору.
— Угощайтесь, товарищ лейтенант! — Зубов с удовольствием отпил кипятку, согреваясь, расстегнул верхние пуговицы шинели. На его худеньких плечах тут же начали таять налипшие хлопья снега. За дверями блиндажа погода была такой, что хороший хозяин собаку на двор не выпустит. Метель под сильными порывами ветра крутила свой белоснежный танец, создавая почти нулевую видимость. Небо затянула густыми темно-синими облаками, даже не думая прекращать настигшее их в поле стихийное бедствие.
— Только что шел из штаба дивизии, — начал рассказывать Прохор, отставив чашку с кипятком в сторону и закурив, — видел там майора Тополя… — он взглянул выжидающе на Петра, но тот сделал вид, что не понимает, о чем говорит лейтенант. Та история с бежавшими зэками поросла быльем, по крайней мере, для Подерягина. С того момента он особиста не видел и с ним не общался. Ему стало казаться. Что и для майора эта история ушла на второй план с прибытием на фронт.
— Передавал тебе, Петр Федорович, большой привет. Интересовался, как служишь, нет ли у меня к тебе нареканий…
Подерягин пожал плечами, не зная, что на это ответить. Значит, не забыл…
— А вот Франц Иосифович хвалил тебя! — неожиданно заявил он. — Говорит, ответственный солдат. Всегда на посту…Где это вы с ним успели снова пересечься? — поинтересовался Зубов, но Петр решил не рассказывать про ночные похождения комдива и командующего фронтом по их расположению.
— Может по старой памяти…
— А сам-то, что в штабе делал? — спросил окончательно проснувшийся Гришка Табакин со своих нар.
— Приказ получал…
— Разведка? — понимающе кивнул Подерягин.
— Она самая! — кивнул комроты. — Нам приказано сегодняшней ночью выйти в поиск и привезти в расположение штаба «языка».
— Ничего себе! С чего бы вдруг? — присвистнул Гришка, вставая с нар, застеленных примятой соломой. — Полгода ничего им не надо было, а теперь пленного подавай!
— Табакин! — одернул его Прохор, глядя прямо в глаза Петру. — Пойдешь? — то ли спросил, то ли приказал Зубов Подерягину.
— Пойду! — пожал плечами Петр. — Вдвоем?
Прохор обернулся на чаюющего Табакина, который, заметив этот взгляд, чуть не выронил кружку из рук.