Опомнившись от охватившего его ужаса, водила что есть силы надавил на педаль газа и бросил машину вперед, но, с трудом отрывая взгляд от места гибели своих товарищей и переводя его на дорогу, вдруг увидел впереди себя огромную тёмно-зелёную фигуру с налитыми красным огнём глазами-плошками и, в панике крутанув руль в сторону, перелетел через кювет и вонзился радиатором в заросли высокой созревающей кукурузы. Мотор моментально заглох и, окутывая джип пугающей вязкой тишиной, вокруг него плотной стеной сомкнулись толстые, похожие на бамбуковые, стебли. И в этой тишине стало слышно, как сквозь ночь и кукурузу к нему с шумом продирается через зелёные ряды кто-то неразличимый во мраке, но явно огромный и страшный. И было его приближение неотвратимым, как сама судьба…
…Не скажу, что я в эту минуту находился в гораздо более выигрышной ситуации, чем загнавшие меня в туалет грабители, но по сравнению с ними у меня было одно несомненное преимущество. В отличие от тех, кто умчался от дверей филиала «Ссуда-Банка» в сторону Московского шоссе в набитом мешками денег «Lend rover’e», я пока ещё был живым. Правда, за то время, пока я добирался от укрывшего меня туалета до подвала на углу Коммунистической и Рыночной улиц, мне всё-таки не удалось избежать встречи с одним из койотов, но, к моему счастью, зверь был без стаи, и при помощи подвернувшегося под руку метрового обрезка трубы и нескольких увесистых булыжников я от него более-менее благополучно отбился. И хоть эта тварь и успела выдрать клок из моих джинсов на правой икре, но саму ногу повредила не очень сильно — кровь шла не более сорока минут.
Я так и шёл потом с этой дурацкой трубой в руке и потерял её только за квартал до нашего подвала, когда в нескольких десятках метров от меня неожиданно взлетела на воздух трансформаторная будка, и меня швырнуло взрывной волной на мусорные баки. Удар головой о стенку одного из них был не очень сильным, так что я почти сразу же — ну от силы минуты через две или три — смог подняться на ноги и продолжить шествие, однако труба отлетела куда-то в темноту, и я её так и не нашёл. Подобрав вместо неё в свете полыхающей подстанции какую-то толстую палку, я, опираясь на неё, как волхвы на посох, двинулся дальше. За спиной трепетало пламя разгорающегося пожара, несколько аналогичных огней колыхались также и в других частях города, да ещё одно большое зарево дрожало в небе где-то над посёлком шахты № 3–3 бис. Кроме того, то из одного, то из другого районов начинали вдруг доноситься выстрелы — может быть, там продолжали резвиться стрелки тех самых цветных фургонов, которые устроили нынче днём бойню перед зданием Администрации, а может, это просто не выдерживали нервы у кого-то из горожан, и они выходили с ружьями на улицу, чтобы отогнать от дома распоясавшиеся стаи койтов.
В воздухе ощутимо пахло гарью и копотью, где-то вдалеке прозвучал глуховатый раскат взрыва, после которого с удвоенной активностью завыли в темноте койоты да раздались чьи-то истеричные крики. Но сил на что-либо реагировать у меня уже не оставалось.
Опираясь на подобранную возле мусорных баков палку и хватаясь за стены домов, я кое-как дотащился до входа в нашу типографию и, провозившись минут десять с ключом, который мне почему-то еле-еле удалось провернуть, хотя обычно он открывался весьма легко, ввалился в спасительное чрево подвала. Не запирая за собой дверей и не зажигая света (да и был ли он после взрыва трансформаторной подстанции?), я на автопилоте, как пьяный, сделал несколько качающихся шагов вглубь помещения, но скоро запнулся о лежащие на моём пути пустые поддоны и уже совершенно без всяких сил повалился на их деревянную неструганную поверхность. И практически ещё на лету, не коснувшись телом своего импровизированного ложа, погрузился в наполненный тяжёлыми видениями сон…
Глава 18
СОБАКИ, RU
…Никанор Стервовеликов уже давно слышал, что кто-то неотступно и настойчиво пытается разбудить его, дергая за руки, тряся за плечи, брызгая в лицо холодной водой и даже хлопая ладонями по щекам, но разлепить свои отяжелевшие, как свинец, веки был не в состоянии. Ему было крайне неприятно, когда на лицо попадали брызги холодной воды, и больно, когда по щекам хлестали чьи-то горячие ладони, но тело продолжало оставаться чужим и непослушным, и он только мычал что-то в ответ, прося оставить его в покое и дать выспаться.
Но от него не отставали и, хочешь — не хочешь, а пришлось произвести над собой невероятное волевое и физическое усилие и открыть глаза. С трудом обретая способность воспринимать окружающее, он увидел вокруг себя чью-то, вроде бы знакомую ему веранду с большими окнами, в которые скреблись ветви яблонь, и склонённую над собой женщину, в которой, хотя и не без труда, но всё же признал жену своего брата Ивана — Марью Безбулатову.
— Ты чё? Ты чё? — не мог сообразить он, чего она от него добивается.
— «Чё», «чё»! — передразнила невестка. — Вставай и иди домой! Сколько можно пьянствовать!
— Да мы чё? Мы всего-то и выпили… — он задумался, пытаясь вспомнить, сколько же они с Иваном выпили, но память была окутана клубящимся тёмным маревом, в самой глубине которого маячили какие-то смутно узнаваемые тени. Последнее, что ему удалось вспомнить, это, как он диктовал Ивану названия каких-то сайтов, а там опять и опять вылезали фамилии Сталина, Строева, Старовойтовой, а чаще всего этого грёбаного критика Антона Северского, но только не Никанора Стервовеликова.
— Это… давай посмотрим ещё вот такой вот сайт, — уже почти без всякой надежды на успех попросил он брата убитым унынием голосом и, порывшись в своём заляпанном винными пятнами блокноте, остановился на нужной ему странице. — Вот! Набирай давай. Сначала слова: «русская рифма» — английскими буквами и через чёрточку. Потом без всякого интервала цифры «двадцать один». Большими такими, римскими… Есть? Ну, а потом эта, как её?.. «Собака», далее «мту», через черточку — «нет», потом точка и «ру». Готово?
Иван в одно касание пробежал пальцами по клавиатуре, и на экране возникла цепочка замысловатых знаков: russkaya-rifmaXXI@mtu-net.ru.
— Но это адрес чьей-то электронной почты, — пояснил он брату. — Так называемый e-mail. Ты хочешь отправить кому-то письмо?
— А стихов там быть не может, ты уверен?
— Ну почему же, не может? Вполне возможно, что кто-то прислал на этот адрес и стихи, ты тоже можешь послать туда свою подборку. Но ознакомиться с пришедшими на чужой e-mail посланиями может только непосредственно тот, кому этот адрес принадлежит. Так что давай, решай, посылаем мы туда что-нибудь или нет.
— Посылаем, — вздохнул Никанор.
— Что?
— Всё. И всех. Весь этот грёбаный Интернет и вместе с ним всю поэзию разом. Посылаем. Посылаем, брат! Как можно быстрее и как можно дальше. И тащи-ка ты сюда стаканы…
Нервы Никанора не могли больше выдерживать такого демонстративного оскорбления со стороны Мировой Паутины, и он принялся безоглядно и непоэтично пьянствовать. Сначала он вроде бы помнил, как они несколько раз ходили с братаном в ближайший магазин за водкой и один раз подрались там с какими-то парнями, заливавшими что-то про появившихся в городе вампиров.
— Это же даже не персонажи российской мифологии, как они могли к нам попасть? — недоумевал один из укладывавших в рюкзак бутылки «Клинского» парней.
— Да как угодно! — отвечал другой. — После того, как мы разрушили «железный занавес», мы сделались беззащитными перед любым проявлением зла. Не надо даже засылать к нам диверсантов, достаточно внедрить моду на компьютеры, а там… Сегодня уже не только любой вампир, сегодня даже смерть приходит по Интернету!