Фрау Шпиллер почтительно кивает.
Гофман. Конечно, всякий волен… и так далее. Но, должен сказать, не понимаю, что за еда без стакана вина…
Лот. Что за завтрак без стакана пива…
Гофман. Именно, почему бы и нет! Стакан пива даже полезен для здоровья.
Лот. И рюмочка-другая коньяку…
Гофман. Ну, знаешь, если уж и ее нельзя… Из меня ты никак и никогда не сделаешь аскета. Это значило бы отнять у жизни все ее радости.
Лот. Не скажу. Я вполне доволен нормальными радостями, которые не разрушают моей нервной системы.
Гофман. Общество сплошных трезвенников – какая пустота и скука!.. Нет, благодарю покорно!
Фрау Краузе. У знатных людей всегда так много пьют.
Фрау Шпиллер (почтительно склоняясь верхней частью туловища, спешит подтвердить ее слова). Джентльмен пьет много и легко.
Лот (Гофману). А у меня как раз наоборот. Мне скучно за столом, где много пьют.
Гофман. Конечно, во всем нужна мера.
Лот. А что ты называешь мерой?
Гофман. Ну… надо сохранять рассудок.
Лот. Вот-вот… Значит, ты согласен, что алкоголь вредит рассудку. Вот потому-то я и скучаю за столиком в трактире.
Гофман. Уж не боишься ли ты за свой рассудок?
Кааль. А я н-на днях в-выпил бу-утылку р-рю-десгейм-мера и бу-утылку шампанского. А потом еще бу-утылку б-бордо. И н-ни в одном гла-азу!
Лот (Гофману). Нет, нисколько! Ты ведь помнишь, наверно, что именно я доставлял вас домой, когда вы напивались. Я и сейчас все такой же дюжий медведь, натура здоровая, и бояться мне нечего.
Гофман. Тогда в чем же дело?
Елена. Да, почему же вы тогда не пьете? Объясните нам, пожалуйста.
Лот (Гофману). Я хочу тебя успокоить… Я сегодня не пью потому, что дал слово не употреблять спиртных напитков.
Гофман. Иными словами, ты настолько опустился, что стал этаким героем из общества трезвости.
Лот. Да, я полнейший трезвенник.
Гофман. И сколько времени, с позволения сказать, ты собираешься…
Лот. Всю жизнь.
Гофман (отбрасывает нож и вилку, вскакивает со стула). Фу, тюфяк ты этакий! (Садится.) Честно говоря, это ребячество… прости за резкое слово.
Лот. Пожалуйста, называй как хочешь.
Гофман. Но как ты дошел до этого?
Елена. Мне кажется… у вас есть какая-то веская причина.
Лот. Она действительно имеется. Вы, фрейлейн… да и ты, Гофман, вы, вероятно, даже не знаете, какую ужасную роль играет алкоголь в современной жизни… Почитай-ка Бунге, если хочешь составить себе представление об этом… Я хорошо помню слова некоего Эверетта о том, что значит алкоголь для Соединенных Штатов… Заметь при этом, что дело идет о десятилетнем периоде. Он считает, что алкоголь поглотил прямо три миллиарда и косвенно шестьсот миллионов долларов. Он убил триста тысяч человек, обрек на нищенство сто тысяч детей, загнал в тюрьмы и работные дома многие тысячи людей, он вызвал не менее двух тысяч самоубийств. Он вызвал пожары и бедствия, которые причинили убытков самое меньшее на десять миллионов долларов, сделал вдовами двадцать тысяч женщин и сиротами миллион детей. Его ужасные последствия сказываются на будущих поколениях – на третьем, четвертом… Ну, если бы я дал обет безбрачия, тогда еще я мог бы, пожалуй, запить, но… Ведь все мои предки были здоровыми, крепкими и, насколько я знаю, весьма уравновешенными людьми. Каждое мое движение, каждое препятствие, которое я одолеваю, каждый мой вздох напоминают мне о том, чем я им обязан. Отсюда, видишь ли, и мое решение – передать это наследство во всем его объеме моим потомкам.
Фрау Краузе. Эй, ты!.. Зять!.. А ведь наши углекопы и впрямь слишком много пьют. Тут уж ничего не скажешь.
Кааль. Они пьют, как с-свиньи!
Елена. Неужели пьянство бывает наследственным?
Лот. Существуют целые семьи, которые погибают от этого, – семьи алкоголиков.
Кааль (одновременно к фрау Краузе и Елене). А в-ваш-то старик – т-тоже здорово за-а-к-кладывает.
Елена (бледнеет, как полотно, говорит резко). Ах, не болтайте глупостей.
Фрау Краузе. Ну и чванные девки у нас! Ишь ты, принцесса этакая! Может, еще раз выставишь меня вон, а? И с нареченным – на тот же манер. (Лоту, указывая на Кааля.) Ведь это, господин доктор, ее суженый. Дело уже на мази.
Елена (вскакивая). Прекрати! Или я… Прекрати сейчас же, мать! Или я…