Лечу на крыльях вольных птиц,
Венчаю вечностью мгновенье.
Мне – нет предела, нет границ.
Я – весь порыв, весь – дуновенье.
Кого коснусь – навеки мой.
Со мною – свет. За мною – тени.
Я – гений, веющий весной,
С дыханьем вишен и сирени!
Под крестом
Как судьба – мне страданье она принесла.
И я проклял – ее – как судьбу.
Но с проклятьем не свергнул я муки и зла,
Я о смерти молил – и она умерла.
Я хочу ее видеть в гробу.
И вошел я в причудливо-убранный зал,
Где в цветах возлежала она.
И взглянул на нее, и по имени звал.
Но под белой парчею ее покрывал
Был покой непробудного сна.
Так бесстрастна казалась она и чиста.
Кто-то светлый ее осенил.
Как живые – алели и рдели уста,
Но хотелось сказать: ты не та, ты не та!
Ты под властью непознанных сил!
И скорбел я о том, что положат ее
В непорочном уборе невест.
И не знало, не ведало сердце мое,
Что, с любовью и верой молясь за нее,
Ей дадут ограждающий крест.
Долго ждал и страдал я, безумье тая,
И настал предуказанный час.
Я иду, я спешу, о, невеста моя.
Ты в земле, ты – одна, ты забыта, как я,
Для вражды, сожигающей нас!
Я пришел. Я прокрался как призрак ночной.
Я забыл, я не ведал о том, –
Что бессилен мой заступ пред волей иной,
Что навеки ее разлучили со мной,
Что ее оградили крестом!
Праздник в теплице
Мечтая о жарком пустынном раздолии
Колючие кактусы дремлют в безделии.
В шелку разноцветном блестят центифолии
И в розовый бархат оделись камелии.
Здесь роскошь природы, здесь пир изобилия
Зубчатые пальмы, сквозные латании.
Царит здесь надменная, белая лилия
В червонной короне, в жемчужном сиянии.
В атласных колетах нарциссы прекрасные
Ей служат – за счастье погибнуть готовые.
Обвеяны сказкой их личики ясные,
Их жесткие кудри, уста их пунцовые.
Все блещет, ликуя, в росе и в веселии
Но грезы царицы не светят победою
– Мне скучно, нарциссы! Мне грустно, камелии!
В мечтах о блаженстве – я счастья не ведаю.
Мне горькое бремя судьбою даровано,
Я блекну под властью тоски и бессилия,
Небесной мечтою – навек зачарована,
Я – чистая, гордая, белая лилия.
Подземная свадьба
Как глубоко венчал нас Вельзевул!
Как глухо пел хор демонов согласный.
Под сводами гудел неясный гул.
От черных свеч дымился пламень красный.
И вот, орган заныл, заскрежетал.
Со вздохами невыразимой муки.
Медлительно вращался тяжкий вал
И скорбные росли и крепли звуки.
Свершался тихо радостный обряд.
Вот – руки нам навек соединили.
Вот – подняли венцы. Они горят.
Они зажглись огнем алмазной пыли.
Но вот, забил сильнее дым кадил,
Глубокий вздох пронесся в гулком зале –
И мерный голос внятно возвестил
О том – о чем мечтать мы не дерзали.
Не странно ли, не чудно ль слышать нам,
Что властны мы дышать своей любовью,
Не заплатив завистливым богам
Ничьим покоем, жизнию иль кровью?
Что гнет запрета канул навсегда.
Что властны мы смотреть друг другу в очи –
Без скрытых слез. Любить – всегда, всегда.
Вдвоем – и дни, и ночи. Дни и ночи!
О, что нам в том, что нас венчает ад?
Крепка любовь – вне мира, вне измены.
Погасли свечи. Кончился обряд.
Затих орган. Раздались, дрогнув, стены.
О, наконец, друг другу мы вольны
Открыть желаний наших бесконечность!
Забыты жизни призрачные сны.
Забыта скорбь земли. – Пред нами вечность.
Злая сила
(моему сыну Валерию)
Печать дара Духа Святаго!
Спаси и помилуй нас, крестная сила,
В час утренней ночи и серых теней.
С зарей я усталые вежды смежила,
Дремал мой ребенок у груди моей.
И чудится спящей – упорно и звонко
Тяжелая муха кружит надо мной.
«Мадонна, Мадонна, отдай мне ребенка!»
Звенит надо мной неотвязной струной.
«За радость карая, за грех наказуя,
Ваш рок неизбежный тяжел и суров.
Отдай мне ребенка, – его унесу я
На бархат моих заповедных лугов.
Там тихо, там сладко, там зыблются травы
Там дикий жасмин и шиповник расцвел.
Веселье, веселье, цветы и забавы,
И гулы шмелей, и жужжание пчел.
Из меда и млека чудесные реки
Там льются, журча ароматной волной,
И пьющий от них – не возжаждет вовеки.
И минет избранника жребий земной». –