На улице Селимица в доме номер десять жил один из двоюродных братьев Манола. Эмил устроился у него временно, а прожил пятнадцать дней. Ночевал он на чердаке дощатого барака. Накрывался двумя старыми домоткаными половиками. На день Эмил переходил в другой барак. Читал. А что еще ему оставалось делать? Он должен был связаться с Эмилом Марковым, получить документы, узнать задачи, которые возложат на него товарищи. Он знал от Марии, что о его побеге товарищи осведомлены. Эмил решил, что, если полиция доберется до него и пойдет по его следам, он уйдет в горы или же в Априлово. Там его спрячут родственники. Он тем временем попытается установить связь с тамошним партизанским отрядом.
Маруся, сестра Эмила, прислала ему свитер и плащ. Белинскому удалось разыскать кое-какую одежду в одном из шкафов «Эльфы», Мария отнесла ее к Манолу, а тот передал Эмилу вместе с небольшой суммой денег. Но удостоверение личности и пропуск все еще не удавалось выправить, связи не было, и бездействие все сильнее угнетало Эмила.
Последние два дня, проведенные в бараке, были тревожными: полиция рыскала по всему кварталу. Никому ничего не сказав, Эмил перебрался в барак с углем, принадлежавший Манолу. Манол сильно взволновался и стал убеждать его в том, что он «подожжет не только уголь, но и всех их».
Эмил отмалчивался. Он начал понимать настроение Манола. Надо было принять какие-то меры, выбраться из его дома — он не мог представить себе этого человека в полиции. Ведь он заговорит еще до первой пощечины. И если он все же оставался у него, то только потому, что иного выхода у него не было. И может быть, именно поэтому он сообщил Манолу, что не хочет больше искать связи с Эмилом Марковым, чтобы не потащить за собой хвост полицейских.
Витоша![16]
Он увидел ее всю освещенную солнцем, молодую и словно улыбающуюся. Как же он не заметил до сих пор эту красавицу! Да, он уйдет туда, высоко в горы. Подальше отсюда. И поживет там какое-то время, пока не получит новых распоряжений.
Эмил принял решение спокойно, убежденный в том, что поступает правильно. Так он устранял опасность того, что его найдут. Ведь он только усложнит положение укрывавших его людей. Упустит все свои возможности. В горах же он будет неуязвим. Даже если устроят облаву в горах, леса и кустарники помогут ему укрыться. Он сможет переходить с вершины на вершину, из одного леса в другой. Одним словом, будет принимать все меры предосторожности. Кроме всего прочего Витоша — зона спокойствия. Там нет партизан, и поэтому полицейские редко показываются там. До города оттуда рукой подать. Если его вызовут, он тут же явится.
Манол встретил это сообщение почти с радостью. Он объяснял свои страхи опасениями, что родители его, наткнувшись в бараке для угля на незнакомого человека, могут поднять шум и вызвать полицию. На самом же деле родители Манола знали о существовании этого человека…
Девять часов вечера. Двадцатое мая. Манол нес сумку с двумя батонами, кое-какой едой и одеялом. Эмил тоже нес продукты.
Шли медленно. Эмил быстро уставал, и поэтому они останавливались через каждые пятьсот — шестьсот шагов. В темноте идти было трудно. Дул холодный ветер. Только цокот копыт конных патрулей напоминал, что где-то внизу живет эта полумертвая, оккупированная, блокированная столица.
Они выбрали, вероятно, самый легкий путь на Витошу. До Драгалевцев шли больше двух часов, потому что Эмил задыхался и приходилось пережидать минуту-две. Молчали. Никто не хотел выдавать своего волнения. Один считал, что «спасается» от опасности, а другой старался держаться на расстоянии от своего ненадежного помощника. Наверное, теперь Манол наконец успокоится. Эмил думал о своих близких, а Манол старался отогнать страх. Наверное, он уже не находил покоя. Замирая, прислушивался, ожидая на каждом шагу засады, хотя знал, что вне Софии полиция не устраивает засад. Даже в районе Драгалевцев. Они миновали село в половине двенадцатого. Пошли по тропинке к Коминам. Эмил стал останавливаться еще чаще. Садился молча и жадно глотал ледяной воздух. Потом шептал:
— Давай еще сотню шагов.
Стало светать, когда они добрались до Коминов. Подошли с восточной стороны.
Кругом — горы. Простор. Отсюда все как на ладони. Дороги ведут к вершинам, а тропинки — влево и вправо. Перевал с его лугами после долгой зимы еще был бледно-зеленым. Тишина. Птиц еще не слышно. Роса кажется серебристой, а над травой стелется туман. Горы, вы должны быть гостеприимными! Они соорудили из гибких ветвей шалаш на самом склоне оврага. Набросали на землю сосновые ветки, а сверху положили сухой папоротник и прошлогоднее сено. В результате получилась удобная постель. Ты всегда должна быть гостеприимной, старая, прекрасная Витоша! Ты должна укрыть человека, у которого нет никакой вины перед миром, который несет миру радость.