И вдруг Кайманов вспомнил безобидный случай, тем не менее, оставшийся в памяти на всю жизнь… Сам он, молодой Кайманов, сидит, поджав ноги на ковре, перед ним - его учитель, знаменитый в Туркмении следопыт - Амангельды. Дочь Амангельды, по имени Аксолтан, разводит в тамдыре огонь, собирается печь чуреки. Из закопченной дыры тамдыра жаркими языками вырывается пламя от горящих, как порох, веток саксаула, освещает лоб и глаза девушки, нижнюю часть ее лица, закрытую в присутствии мужчин яшмаком - цветистым платком.
Пламя прогорело, и Аксолтан начинает укладывать в тамдыр чуреки, пришлепывая их к внутренним Стенкам.
- Сколько чуреков насчитал? - лукаво улыбаясь, спрашивает у Кайманова Амангельды.
- А я их и не считал, яш-улы ,- смущенно говорит Кайманов.- Шесть или семь…
- Ай-яй-яй!.. Хочешь стать следопытом, а чуреки не считаешь, - с упреком говорит Амангельды.- Чурек - не бандит, стрелять не будет. Бандит будет. Поймает Ешка кочахчи - бандитов, скажет, шесть иди семь поймал… А восьмой бух из винтовки Ешке в спину: «Зачем меня не посчитал?»..
Воспоминание мелькнуло в мозгу и пропало. Кайманов весь напрягся, понимая, что сейчас, когда нарушитель уже в зоне локатора, счет времени идет на секунды.
- Сколько у тебя лыжников за аэросанями, Дмитрий Дмитриевич? - спросил он.
- Шесть. Лейтенант Друзь седьмой..,
Это совпадение чисел еще больше встревожило Кайманова.
- Семь..- твердо сказал он.- Лейтенант восьмой…
- Ты обсчитался,-спокойно сказал Аверьянов.- На буксире за аэросанями ушло вместе с лейтенантом семь человек.
- Посмотри сам.
Аверьянов приник лбом к козырьку локатора, тут же отстранился.
- Всего семь,-сказал он.-Помехи в такой снегопад и опытного оператора с толку собьют…
Кайманов наклонился к экрану локатора и увидел, что Аверьянов прав: в группе лейтенанта, расположившись полукругом, двигались на сближение с импульсом нарушителя семь светлых точек. Но Кайманов совершенно ясно видел, что всего минуту назад их было восемь. Исчез крайний светлячок, тот, что ближе других передвигался к высокому берегу.
- Опутали нас с тобой, Дмитрий Дмитриевич! - воскликнул Кайманов.-Нарушитель не на ледяном поле у острова, а в вашей «мертвой зоне», под обрывом!
Аверьянов с секунду молчал, зная, что Кайманов не бросает слов на ветер, но и не видя причин для такого его решения.
В ту же минуту радист передал ему трубку:
- Товарищ подполковник, вас просит начальник заставы…
- Докладывает капитан Гребенюк,- прозвучал глуховатый голос в мембране.- Товарищ подполковник, под высоким берегом, в двадцати метрах от спуска к морю, прятался в нише неизвестный восточного типа. Документов у него нет. Говорит,, приехал к родственникам, шел с соседнего хутора, заблудился в метель.
- Вот он, пособник! - воскликнул Кайманов.- Тёперь веришь, что восьмой импульс вошел в мертвую зону? Сколько времени займет на машине отсюда - к этому спуску?
- Пять-шесть минут…
- Срочно выезжаем… Основному нарушителю понадобится минут пятнадцать, чтобы туда дойти.
- А тот импульс, что в районе острова?
- Справятся и без нас, потом выясним… Передай нарядам под обрывом, во избежание ненужных жертв замаскироваться, в случае появления неизвестного, скрытно преследовать, блокируя со стороны моря.
- Тогда кто же так лихо пер прямо к островку через все море? - передав распоряжение и уже садясь в машину, спросил Аверьянов.- Слушай, Яков Григорьевич, а тебе не померещилось?
- Пусть даже померещилось, но мы немедленно должны быть на том месте, где задержали пособника!..
Водитель, дежуривший у крыльца в «газике», так рванул машину с места, что майор и подполковник от неожиданности откинулись.
Тем не менее Аверьянов еще и подхлестнул командой шофера:
- Гони вовсю! В три минуты быть под обрывом!..
Но как гнать, когда встречный ветер несет снег почти горизонтальными струями, залепляет стекло? Вот уж и дорога пошла под уклон. Вездеход заносит. Удерживая машину, водитель отчаянно в обе стороны крутит баранку, пытается тормозить двигателем. «Газик» идет почти юзом, чудом удерживаясь в колее.
- Гони! - приказывает Аверьянов, теперь уже заразившись тревогой Кайманова.
Кайманов молчал, лишь наблюдая, как побледневший водитель лихорадочными усилиями, почти вслепую удерживает на курсе машину.
Наконец, спуск кончился. Под колесами захрустел ноздреватый у берега ледяной припай. Струи снега здесь летели навстречу машине почти вдоль обрыва.