Попал в этот «список» и наш узкоплечий головастик, под ритмичную музыку очень гордо втыкающий ножки на каком-то приёме. Но он явно уступал предыдущим клоунам и клоунессам. Даже здесь мы отстали от Запада!
Посмеялись. И вправду, немножко зауважали себя после увиденного. Молодцы телевизионщики, знают, что показывать простому люду перед Новым годом.
Зазудел мобильник. Конечно, Агеев:
– Ну, как вы там?
Хотелось сказать: а тебе какое дело? Но ответил сдержанно:
– Нормально. Сидим за столом.
– Ну, пока! Буду ещё звонить.
А зачем? Куратор хренов. Всё у него, видите ли, под контролем.
– Что Геннадий Андреевич сказал?
И тоже посмотрела изучающе. Даже есть перестала. Два заговорщика. Спелись. Единым фронтом наступают.
– Да так. Нечего делать человеку. Или выпить не дают. Вот и нервничает.
Женщина продолжила культурно работать ножом и вилкой. Приоделась на встречу. Новое закрытое красивое платье с розой у плеча. С розой, надо думать, любви. Причёску опять взбила. Маркиза Помпадур. Но волосы вообще-то хорошие, свои – живые.
– А не выпить ли нам ещё, Маргарита Ивановна? Водки? Вина?
Величественно прикрыла свой бокал. Понятно. Боится надраться. Пуганая ворона. Куста.
– Ну а я, с вашего позволения – выпью.
Обожгла водка. Будто ледяную палку просунул в пищевод. Слишком холодная, зараза. Долго держал графин в холодильнике. Вот этот грибок надо сразу следом пустить вдогонку. Ну а потом можно уже и колбаску. Пару кружков. Вот этих. Да горчичкой их!
Пережёвывал, наслаждался:
– Расскажите немного о себе, Маргарита Ивановна.
Сказал, как будто только сегодня познакомился. Начал всю канитель с начала. С самого начала. Лайнер. Ещё на один заход пошёл. Последний. Прежде, чем разбиться. Всё горючее выжег. А шасси выбить – никак!
Кузичкина перестала есть.
– Я же рассказывала о себе, Евгений Семёнович! Кто я, откуда. Где росла. Кто родители. Где училась. Неужели забыли?
– Нет, нет, вы не так меня поняли. Вы рассказали тогда о себе слишком коротко, схематично, что ли. Будто в отделе кадров. А хотелось бы услышать от вас развёрнутую, как её? версию, извините, историю вашей жизни. (Господи, как по-графомански сказал, бездарно! И это – писатель!)
Но Кузичкина разом стартанула. Слова, казалось, понеслись впереди Кузичкиной. Спринтер и стайер на беговой дорожке. В одном лице. Тарахтела почему-то о своём отце, который тоже храпел, но это не важно, я о другом, Евгений Семёнович, как он ребёнком воспринял День победы, в 45-м году, у него был дружок Тошка Большов, дядя Тоша потом, ну Ванька и Тошка играли в деревне вместе, заканчивали первый класс, голод был, рыскали по оврагам, рвали лебеду, словом, росли, у обоих отцы были на фронте, матери, конечно, чертоломили в колхозе, за палочки, и вот 9-е мая, День Победы, радио на сельской площади надрывается с утра, марши гремят, песни, весёлая музыка, люди бегают из двора в двор, поздравляют, девки под руку ходят, поют, заливаются, Ванька к Тошке помчался на другой конец деревни, залетает в дом к Большовым, что такое! Тошка в углу голову закрыл руками, зажался, а тётя Настя сидит с какой-то бумажкой в руке, воет, как волчица, и головой о стену бьётся… Похоронка на дядю Мишу, отца Тошкиного, пришла. 9-го мая. В День Победы. Журавлиха-почтальонша принесла. Прямо перед Ванькой вышла с сумкой со двора Большовых…
Опять заползал Агеев на столе.
– Обожди. Перезвони, – прихлопнул голос Табашников.
– Вы извините меня, Евгений Семёнович, за этот рассказ. Ни к селу, ни к городу он сегодня. Но бедный папа, бывало, как выпьет, так и вспоминает об том дне. На всю жизнь врезался он в детскую головку. Вот и мне передалось. Не удержалась. Простите.
Маргарита Ивановна выхватила платочек, заплакала.
Табак растерялся. Хотел похлопать по спине как при икоте, при кашле, но ума всё же хватило – приобнял:
– Ну, ну¸ Маргарита Ивановна, успокойтесь. – Бормотал несуразицу. Как ребёнку: – У меня тоже отец храпел. Тоже выпивал. Ну-ну!
Кузичкина всё извинялась, всхлипывала, а Табак срочно плескал ей водку в большую рюмку. Тут уж – никак, Маргарита Ивановна. Нужно выпить. Как лекарство. Чокнулся, проследил, чтобы глотнула, и сам жахнул полную. Чёрт возьми, такая встряска! Вот так Кузичкина. Удивляет больше и больше.
Опять заползал мобильник. Вот ещё привязался!
– Ну, чего тебе?.. Да всё нормально, нормально. Не звони пока. – Опять заткнул неуёмного.