Каково же было мое удивление, когда я получила сообщение о том, что она всё решила, купила билеты в Москву, шла по трапу самолета и плакала. И всё это произошло у нас с разницей в одну неделю: я переехала с детьми в Петербург 17 августа, она в Москву – 25 августа.
Одна! Это слово пульсировало у меня в голове. Это абсолютно не сочеталось с моими семейными ценностями. Если и переезд, то только все вместе. Никаких месяцок, полгодика, годик пожить отдельно – понять всё по работе и по быту, подготовиться и осознанно переезжать. Мой муж заявил, что ни дня без нас не останется. Ну ладно, получилось два технических дня на переезд. Не то чтобы мы были как-то зависимы друг от друга. Отнюдь. У каждого из нас был свой насыщенный график командировок, и иногда мы встречались даже не дома, а в полетах, где-то под Воронежем, на высоте 10 тысяч метров, когда он летел в Ростов-на-Дону, а я в Москву.
А тут – оставить детей, которые идут в школу 1 сентября, без матери. Переехать без понимания, какое место работы тебя ждет (и ждет ли), приехать, снять квартиру и искать работу, ощущать себя в Москве. Каждый вечер укладывать детей спать по видеосвязи. Это никак не умещалось в моей голове. Я стремительно теряла коуч-позицию и ловила себя на мысли… нет, не осуждения, а о том, что я бы так не смогла. Потом накатила волна самообвинения – мол, вот куда заводят людей мечты и всякие коучи. Как же она теперь будет? Мысли о том, что Маше сейчас гораздо сложнее, скрашивали мои бытовые мелочи и неприятные мелкие неожиданности переезда. Но о них чуть позже.
Маша шла к самолету и плакала. Это были слезы завершения очередного этапа, слезы перехода, слезы благодарности: себе, городу, людям… Она летела в новую жизнь одна. Иван отпускал ее, оставшись на старом месте, ожидая, что она поиграет в переезд и через пару месяцев вернется, не выдержав разлуки с ним, детьми, не справившись с изменениями. Для него это был бы не провал, а хорошее завершение игры в переезд. Он очень сильно хотел оставить всё как есть, но сила желания Маши была словно лавина, сносила все препятствия на пути.
Итак, Маша летела в Москву, в неизвестность. Туда, где договорилась с совершенно незнакомой женщиной, что остановится у нее на неделю, пока семья в отпуске. Дальше ее ждала пока занятая другими жильцами квартира знакомых в ближнем Подмосковье. В ней Маша планировала жить ближайший год, до тех пор пока муж и дети не приедут в Москву.
«Одна в чужой квартире… Вот это авантюра! Как хорошо, что я никому не сказала, что не знаю, у кого буду жить. Представляю, что сказал бы мне муж, а мама…» – Она заулыбалась собственным мыслям.
Готовясь к переезду, Маша позвонила и написала всем, кто каким-либо образом мог помочь, поделиться информацией о работе, жилье и других важных вещах, которые она сама могла упустить из виду. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше! В телеграм-группе, куда она записалась, проходя ранее обучение в Москве, ей откликнулись несколько человек. Среди них была и Юлия. Общение в мессенджере привело в итоге к предложению Юли остановиться у нее в Москве, пока она со всей семьей будет отдыхать на море.
Воодушевление переполняло Машу, но на сердце всё же было неспокойно. «А вдруг там окажутся злодеи, которые воруют людей… Кто оставляет ключи в почтовом ящике и разрешает пожить в своей квартире неделю, к тому же совершенно бесплатно? Если останусь жива, буду рассказывать это внукам, но самим не разрешу так делать». Она снова заулыбалась.
Во время полета проносились в голове воспоминания о событиях последних дней. О том, как она сказала родителям о своем отъезде, встретив сопротивление и непонимание.
– Может, не сегодня поговорим с родителями? – Иван так же, как Маша, хотел оттянуть неприятный момент. Он предвидел реакцию ее родителей и хотел избежать разговоров и давления. Не то чтобы он хлопал в ладоши и говорил: «Как здорово ты придумала!» Но время и ее яростное, неутихающее желание сформировали и в нем позицию: «Пусть едет, там видно будет!» Если бы он мог предвидеть все последствия для себя, точно бы сказал: «Я в этом не участвую! И ты сиди на месте!»
Несмотря на протесты близких, Маша четко осознавала: всё складывается чудесным образом.
Вспоминала встречу с коллегами перед отъездом: они особенно удивились, так как, хотя она и носилась с этой идеей уже давно, никто не верил, что она на это решится. Много вопросов вызывала и пандемия.
Позиция Маши была очень проста: «Нет идеального времени для изменений». Или: «Всегда вовремя». Или: «Брать и делать». Она последовательно шла к тому, что считала важным и возможным для себя. С большим трепетом относилась к «девочкам», с которыми работала. С самого начала, когда она только пришла в университет, они ей виделись мегаумными и авторитетными. Это состояние сохранится с ней навсегда.