- Позвольте, доктор, но из ваших слов явствует, что мое тело, - майор ткнул себя пальцем в живот. - Всего лишь необязательный придаток к моему разуму? Может тогда проще всего сразу покончить с собой в расцвете сил и обрести Рай? - Раферти засмеялся, довольный своей шуткой.
Лиссьер смутился.
- Не все так просто. Подумайте сами, если куколку раньше времени извлечь из ее кокона - она погибнет! Так и с нашим телом. От зачатия и до самой смерти оно служит тем твердым основанием, на котором постепенно, год за годом в течение всей нашей жизни формируется наш разум, приобретает стабильность, укрепляется в своей окончательной форме. Преждевременная гибель тела возможно влечет неизбежный распад не до конца сформировавшегося разума. Вы могли познакомиться с подобными выводами, если рассматривали материалы экспедиции капитана Форсайта, предпринятой десять лет назад на побережье. Если помните, тогда велись поиски материалов, оставшихся после исследований по программе так называемого "Идеального Человека". К сожалению, материалы были отрывочны, и не давали практических подходов к решению проблемы, стоявшей перед проектом, но выводы из проведенных исследований, изложенные в тех материалах, подтверждали многие теории, что я вам изложил сейчас.
- Да, я помню эти материалы, - кивнул Раферти. - Хорошо, это-то мне понятно, но что дальше происходит с разумом? Как ваша теория объясняет эти самые перечисленные вами фокусы?
- Тут мы можем строить пока лишь догадки, - развел руками Лиссьер. - Есть мнение, что энергетическая структура, являющаяся носителем разума, выходит за рамки нашего четырехмерного континуума и пролегает в иных, не открытых пока современной наукой измерениях. Предполагается, что в одном из этих измерений все разумы практически пересекаются друг с другом, объединенные в некую сложную структуру. Если говорить проще - все разумы на Земле - есть всего лишь отдельные тени единого разумного пространства, вселенского разума, если хотите, который во множестве спроецирован, как миллионы индивидуальностей, в наш трехмерный мир. Каждый из нас ныне живущих является обладателем отдельной клеточки этого сверхразума, и мы пока еще не осознаем свою принадлежность к единому целому...
- К Богу? - криво усмехнувшись, спросил Раферти.
- Да, да, именно! К Богу! - не заметив в запале иронии, продолжил Лиссьер. - В конце пути не смерть, а слияние с целым разумом Вселенной, который подобен Богу. И в этом смысле каждый разум на более высоком уровне организации теоретически способен без труда непосредственно взаимодействовать с любым другим разумом, так как в том неизведанном измерении они практически рядом, даже если в нашем трехмерном мире наши тела физически находятся на разных сторонах земного шара. Расстояние не имеет значения. Ни время, ни пространство! Практически же на это способны лишь очень одаренные люди или люди, связанные друг с другом тесными родственными и эмоциональными узами. Им как-то удается получить доступ к тому измерению и воспользоваться этим еще на уровне телесного существования. Конечно же, мало кто из них отдает себе отчет в том, какова природа их способностей, но представьте, что найдется человек, который осознает, какое могущество в его руках? Он станет настоящим проводником Бога на Земле. Миссией или Люцифером! Он сможет получить власть над любым разумом на Земле! - Глаза Лиссьера загорелись.
Раферти поневоле поддался на эту горячую речь.
- Второй Иисус Христос? Вы рассчитываете обнаружить такого человека среди этих детей?
- Может быть, - задумчиво ответил Лиссьер, но, опомнившись, поправился: - Нет, конечно, мои цели намного скромнее. Естественное эволюционное развитие человека требует огромного времени, чтобы выкристаллизовались определенные свойства, поднимающие человека на качественно новый уровень. Но глобальная атомная катастрофа оказала нам в этом плане ни с чем несравнимую услугу. Радиация за короткое время так перемешала человеческие гены, что среди возникшего разнообразия можно обнаружить те, чьи свойства могли бы появиться при нормальном развитии только через несколько тысяч лет естественной эволюции. И как знать, может среди них найдутся те самые, позволяющие каждому из нас проложить тропинку в то неизведанное измерение...
- Я на месте обладателя такого дара сошел бы с ума, - криво усмехнулся Раферти.
Лиссьер, задумавшись, промолчал.
- Подлетаем, - крикнул через плечо пилот.
Раферти привстал со своего места, вглядываясь через стекло фонаря в холмистую местность. По курсу вертолета показался монастырь. Его территория почти целиком занимала плоскую, будто нарочито срезанную верхушку холма. Примерно две трети плоскости были обнесены монастырской стеной, к которой с восточной стороны примыкало здание церкви. Почти в центре обнесенной стеной территории возносилась стройная часовня. С южной стороны стена почти вплотную подходила к крутому склону холма, а с севера перед монастырскими воротами была довольно обширная площадка, на которую по пологому склону холма взбиралась, петляя, узкая дорога, шедшая между соседними холмами откуда-то с северо-востока.
- Что это там горит? - поинтересовался Лиссьер, имея в виду тянущийся высоко в небо черный столб дыма, который сразу бросался в глаза.
- Это грузовик выродков, которые попытались атаковать группу Харди, - пояснил Раферти.
- Так там небезопасно? - с опаской спросил доктор.
Раферти усмехнулся.
- А вы что думали, Лиссьер, отправились на увеселительную прогулку? Это военная операция и мы на передовой. К счастью для нас ребята Харди уладили все проблемы до того, как мы вылетели с побережья, так что не беспокойтесь. Здесь совершенно безопасно.
- Надеюсь, - с сомнением ответил Лиссьер.
Раферти вновь повернулся к пилоту:
- Сделайте круг вокруг церкви - надо отыскать подготовленную Харди площадку.
Пилот кивнул, и вертолет, послушно отозвавшись на наклон рукоятки управления, дал небольшой крен и стал заходить по правую сторону от монастыря. От открывающегося вида захватывало дух. Даже толстокожий Раферти поддался этому чуду и неотрывно смотрел, как за бортовым иллюминатором медленно проплывает изящный архитектурный ансамбль, расположившийся на живописном фоне природы. Все портил лишь уродливый столб дыма и неестественная пустота посреди территории монастыря, замусоренная остатками битого кирпича и каким-то хламом. Там, по-видимому, еще совсем недавно было еще одно строение.
- Наверное, это там! - крикнул пилоту Раферти, указывая на свободное место у западной кромки стены.
Пилот кивнул и начал маневрировать, чтобы как можно точнее выйти на замеченную площадку. Тяжелая машина развернулась носом к монастырю и стала приближаться к нему, одновременно плавно снижаясь. По мере того, как монастырь увеличивался в размерах, стали заметны детали, которые были неразличимы издалека: дыры в крыше церкви, кое-где обвалившаяся под воздействием эрозии кирпичная кладка стены и заросшее бурьяном кладбище.
- Что-то я никого не вижу! - вытянув шею, заметил Лиссьер. - Нас должны встречать ваши люди или нет?
Раферти нахмурился. Действительно, на площадке и возле нее, насколько мог судить Раферти, не наблюдалось ни одной живой души. Отсутствие пленных гражданских, которые были задействованы для расчистки площадки, еще можно было объяснить тем, что Харди неукоснительно выполнил приказ Раферти, касающийся судьбы пленников, но чтобы все до одного члены оперативного отряда, и даже тот же Хачкинс, проигнорировали прибытие вертолета и не вышли встретить его снаружи - это было возмутительно.
- Сделаем полный круг вокруг монастыря, - как можно спокойней сказал пилоту Раферти.
Беспокойство никак не отразилось на его лице, но Лиссьер все понял и скорчил укоризненную мину - мол, кто-то здесь только что говорил о безопасности! Раферти решил не обращать внимания на гримасы ученого и повернулся к связисту:
- Вызовите Харди.
Связист стал вызывать руководителя оперативной группы, но на связь так никто и не вышел. Это было уже серьезно.