Валентайн вышел в галерею, опоясывающую центральный зал, надеясь повстречать там спешащего Рида, но галерея оказалась пуста. Огрубевшие подошвы ссохшихся башмаков преподобного гулко застучали по каменному полу, когда Валентайн, подобрав края сутаны, одетой им поверх обычной одежды по случаю воскресной службы, пошел по галерее, опоясывающей центральный зал церкви, к кельям послушников. Все кельи сейчас пустовали кроме той, что пожелал занять Рид. Поначалу Валентайн предложил ему угол в тесной пристройке, где обитал сам преподобный - там была печь, и места для двоих хватало с избытком, но Рид предпочел монастырскую келью.
Отсчитав три двери, Валентайн постучал в четвертую.
- Рид! Автобус уже подъезжает, а ты еще свечи не расставил!
Валентайн прислушался. За дверью раздался какой-то непонятный то ли шорох, то ли треск, затем послышались шаги. Дверь скрипнула, и в приоткрывшейся щели показалось лицо Рида.
- Преподобный, извините, я сейчас.
Рид хотел тут же прикрыть дверь перед самым носом Валентайна, что показалось преподобному крайне неучтивым жестом, и он задержал дверь, упершись в нее ладонью. Заглядывая через плечо юноши, Валентайн раздраженно спросил:
- Что там у тебя? Ты не один?
- Нет, я...
Валентайн, преодолев сопротивление Рида, распахнул дверь и вошел в келью. Рид вынужден был посторониться, замерев у входа в келью за спиной преподобного. Валентайн стал озираться по сторонам. Ничего необычного. Обычная тесная келья. В островерхое узкое окошко проникал скудный свет, вычерчивая тенями на стене квадраты грубо обработанных камней. На низкий топчан, обустроенный под ложе, накинуто плотное одеяло, что дал Риду сам преподобный. В углу лежал походный рюкзак, который был при Риде, когда он заявился в монастырь. Клапан рюкзака оттопырился и из-под него выглядывал черненый металл. По стене из нутра рюкзака поначалу неприметный, но замеченный Валентайном по отогнувшемуся краю рюкзака, тянулся тонкий провод. Проследив его взглядом, преподобный увидел, что тот выходит в окошко, перегибается через металлический кронштейн, втиснутый в трещину между камнями, и заканчивается на торце изогнутой толстой проволоки, свешивающейся вниз.
- Рид, что это? - растерянно спросил Валентайн, начиная поворачиваться к Риду.
- Извините, преподобный... - голос Рида прозвучал неожиданно близко. Сильная рука парня вдруг перехватила голову старика и резко отогнула назад. Валентайн онемел от страха, заметив перед глазами сверкнувшее в луче солнца стальное лезвие. Оно моментально исчезло из поля видимости, и преподобный, понимая, что должно произойти следом, дернулся, пытаясь кричать. Боли он не почувствовал, но вместо своего крика услышал лишь какое-то противное бульканье. Что-то горячее потекло под одежду, шею внезапно пронзила резкая боль, и Валентайн повалился на пол.
Рид отпихнул ногой затихшее тело старика в сторону. Склонился и вытер о его сутану лезвие ножа. Деловито засунув нож за голенище сапога, он полностью откинул клапан рюкзака, закрывавший металлический ящичек, извлек из рюкзака наушники и натянул их себе на голову. Щелкнув тумблером на передней панели ящичка, Рид удовлетворенно хмыкнул на показания шкалы, отмечавшие частотную настройку рации, и поднес микрофон к губам.
- Это Рид. Автобус на подходе, но возникли непредвиденные обстоятельства. Старика пришлось убрать. Так что поторопитесь, пока меня не раскололи. Прием.
Какое-то время Рид вслушивался в слова, доносившиеся в ответ из наушников.
- Принято, - дослушав, кивнул он.
Сняв наушники, Рид поднялся, снял висевшую на крючке сутану, похожую на ту, что была на Валентайне, и натянул ее на себя. Посмотрев на тело преподобного, Рид повертел головой. Старик мог бы жить, если бы не был столь любопытен, подумал Рид. С какого-то момента преподобный даже начал ему нравиться, хотя и надоел порядком своими занудными нравоучениями, но если подумать - Валентайн такой же ненормальный, как и все остальные здесь. На Острове агентов спецотдела учили, что на материке все ненормальные, даже если внешне они выглядят, как обычные люди. А иначе и быть не могло - после ядерных бомбардировок нормальными могли остаться лишь те, кто укрылся в убежищах. Да и насчет них у Рида были большие сомнения. Если даже радиация не проникла в убежища, то из подземелья, в котором люди провели продолжительный срок, они выйдут полными психами.
Рид аккуратно прикрыл дверцу кельи, оправил на себе сутану, проследив, чтобы пистолет, спрятанный в подмышечной кобуре, не выпирал через одежду, и заспешил в центральный зал церкви, вслушиваясь в тарахтение приближающегося автобуса.
Майкл Скари остановил автобус в ста метрах от ворот монастыря, припарковав его на краю площадки, с двух сторон ограниченной крутыми склонами холма. Дернув ручник, он отжал рычаг пневмопривода дверей. Створки дверей распахнулись, и первыми из автобуса вышли, как и было заведено, вооруженные винтовками Джек Споллинг и его младший брат Чак. Сегодня была их очередь сопровождать прихожан в поездке на воскресную службу. Делали они это не впервой, потому, не дожидаясь команды Майкла, отвечавшего к тому же и за охрану, сразу же отошли к воротам монастыря. Скорее по привычке, чем опасаясь чего-то, они оглядывались по сторонам, задерживая взгляд на поросших травой и жидким кустарником склонах соседних холмов.
Дети в сопровождении родителей стали по очереди покидать автобус. Мамы оправляли на сыновьях вечно вылезающие из штанишек рубашки, отцы брали дочерей на руки, не доверяя высоким ступенькам автобуса, ребята постарше пытались самостоятельно проявлять галантность по отношению к своим сверстницам, на что родители их охотно поощряли. И дети, и взрослые были одеты в немного потрепанную, но безукоризненно чистую одежду - было видно, что ее берегли как раз для этого дня. Кое-кто из приехавших был здесь впервые, а кто-то приезжал сюда и раньше, но подряд две недели не ездил никто - поездки были только по воскресеньям, а желающих было всегда намного больше, чем мог вместить старый автобус Майкла.
Наконец все пассажиры покинули автобус и столпились возле его борта, негромко переговариваясь и глазея по сторонам на окружающий великолепный вид залитых солнцем холмов, отчетливо, как на пасторальной картинке, прорисованную солнечным светом стену, окружающую монастырь, и выглядывающую из-за нее остроконечную башенку часовни, увенчанную слегка погнутым шпилем.
Майкл выбрался из автобуса последним. Прежде чем закрыть кабину, он взял из салона автомат и закинул его ремень себе за плечо, предварительно проверив предохранитель, затем, захлопнув дверцу автобуса, неспешно направился к воротам. Следом за ним потянулись остальные. Со стороны, наверное, это было похоже на одну из тех довоенных экскурсий, что некогда во множестве проходили здесь, когда пораженные красотой этих мест притихшие люди, осторожно перешептываясь, глазели вокруг и старались своим присутствием не нарушить царящей вокруг них гармонии.
Обычно преподобный Валентайн, заранее заслышав звуки мотора подъезжавшего автобуса, сам выходил встречать прихожан у распахнутых ворот. На худой конец навстречу выходил Рид - молодой помощник преподобного, недавно поселившийся в монастыре и помогавший Валентайну по хозяйству. Но на этот раз ворота были закрыты, что, впрочем, не насторожило Майкла - и такое было не раз. Он толкнул мозолистой рукой створки ворот, и те плавно, негромко скрипнув, распахнулись. Как только Майкл зашел во двор, дверца в здании церкви открылась, и оттуда вышел Рид, имевший слегка растрепанный вид. Еще издалека он помахал им рукой. Майкл помахал ему в ответ и решительно направился навстречу.