Долго размышлять ему не дали.
– Мистер Голдман, с вами хочет поговорить председатель. Он звонит с «Ла Мисьон».
Ним взял телефонную трубку, которую протянул ему помощник диспетчера.
– Ним, – послышался голос Эрика Хамфри, – ты ведь хорошо знал Уолтера Толбота? – Даже сейчас, в кризисной ситуации, председатель говорил в обычной невозмутимой манере. Едва поступили первые вести с «Ла Мисьон», он вызвал свой лимузин и вместе с Рэем Паулсеном выехал на место.
– Да, мы были хорошими друзьями, – сказал Ним, чувствуя, как дрогнул голос. Подступили слезы. Они с Уолтером прониклись взаимной симпатией с того самого момента, как Ним пришел работать в «Голден стейт системс» одиннадцать лет назад, и часто разговаривали по душам. Трудно представить, что таких разговоров больше не будет.
– А жену Уолтера ты хорошо знаешь?
– Ардит? Да, хорошо. – Ним почувствовал, что председатель колеблется. – Как оно там?
– Плохо. Я никогда раньше не видел паровых ожогов. И, надеюсь, не увижу. Кожа почти вся слезла, сплошные пузыри и голое мясо. Лица почти неузнаваемы. – На мгновение показалось, что Эрик Хамфри теряет самообладание, но в следующую секунду он спокойно продолжил: – Я хочу, чтобы ты как можно скорее связался с миссис Толбот. Я так понял, она очень расстроена, это естественно. Может, у тебя получится ее немного успокоить, ты ведь друг семьи. И, пожалуйста, убеди ее не ездить в морг. Нельзя, чтобы она видела тело мужа.
– Господи, Эрик. Почему я?
– Кто-то должен, а ты хорошо знал их обоих – лучше, чем все остальные. Я попросил друга Даниэли так же поговорить с его женой.
«Почему ты не сделаешь это сам? – хотелось возразить Ниму. – Ты ведь наш главнокомандующий, ты получаешь огромную зарплату – вроде бы достаточно, чтобы раз в жизни заняться грязной, неприятной работой. И разве человек, погибший при исполнении служебных обязанностей, не достоин того, чтобы его семье позвонил лично глава компании?»
Ничего этого он, однако, не сказал, прекрасно зная, что Эрик Хамфри отдает работе много сил, но очень не любит оказываться на виду, предоставляя Ниму или еще кому-то из компании принимать удар на себя.
– Хорошо. Я поговорю с ней.
– Спасибо. И, пожалуйста, передай миссис Толбот мои искренние соболезнования.
Выпустив из рук телефонную трубку, Ним погрузился в мрачные размышления. Он совсем не умел вести себя в таких ситуациях. Когда рано или поздно придет время увидеться с Ардит Толбот, его наверняка захлестнут эмоции и будет трудно найти нужные слова.
На выходе из диспетчерской он столкнулся с Терезой Ван Бюрен – судя по виду, выжатой как лимон (вероятно, поспособствовало общение с репортерами), – а кроме того, Тереза тоже была дружна с Уолтером Толботом.
– Тяжелый сегодня день, – промолвила она.
– Да, – кивнул Ним и рассказал ей, какое поручение дал ему Эрик Хамфри.
– Да уж, не завидую. Задача не из простых, – поморщилась вице-президент по связям с общественностью. – Кстати, я слышала, ты поцапался с Нэнси Молино.
– Вот же стерва! – с чувством сказал Ним.
– Не без того. Зато журналистка хорошая, смелая – куда лучше, чем куча безмозглых клоунов, которых мы то и дело видим на пресс-конференциях.
– Странно слышать это от тебя. Она ведь сразу была настроена против нас – до того даже, как выяснилось, в чем дело.
Тереза пожала плечами.
– Наша компания достаточно толстокожая – эти пращи и стрелы она переживет. И потом, может, Нэнси не просто так задирается – может, она вас провоцирует, чтобы вытянуть побольше информации. Боюсь, Ним, ты недооцениваешь женщин, видимо думаешь, что они годятся только для постельных упражнений. По слухам, с этим у тебя все в порядке. Ты у нас охотник за юбками, да? – Тереза посмотрела на него с материнским выражением. – Впрочем, наверное, зря я сейчас. Иди, удачи тебе с женой Уолтера.
Глава 4
Втиснувшись – субтильным телосложением он не отличался – за руль своего двухместного «Фиата X1/9», Ним Голдман нырнул в лабиринт центральных улиц. Уолтер и Ардит жили на северо-востоке, в пригороде Сан-Рок. Ним часто бывал у Толботов и хорошо знал дорогу.
Близились сумерки, и вечерние пробки рассосались, хотя движение еще было плотным. Стало прохладнее, но ненамного.
Ним поерзал, пытаясь поудобнее устроиться на водительском сиденье, и в который раз подумал, что в последнее время набрал вес и если его не сбросить, то отношения с «фиатом» зайдут в тупик. Менять машину он не хотел. Она олицетворяла его убежденность, что обладатели больших автомобилей зря тратят бензин, и скоро этому мнимому благополучию придет конец: грядут катаклизмы, в частности – тяжелейший энергетический кризис.