Он закричал:
– Ну, же… Давай!.. Борись!.. Борись со мной!.. Ударь меня!.. Уничтожь!.. Трус!.. Слабак!
Мне становилось всё хуже, я совсем перестал чувствовать своё тело, гул в ушах нарастал, серая рябь застилала взор, казалось ужас вот-вот разорвёт тело вклочья и душа растворится, развеется в пространстве, и будто сам я в сотни тысяч раз меньший, чем самая маленькая песчинка, где-то в глубине сознания ещё держусь за какой-то тончайший волосок, но неминуемо сорвусь в страшную, бездонную, необъятную, бесконечную пропасть…
И в тот момент когда я почти перестал осознавать себя, когда сил не осталось, когда я уже отпустил тот самый волосок, за какую-то микросекунду до неизбежного исчезновения что-то произошло… Может быть мне только показалось… но как раз в ту микросекунду я вдруг отчётливо услышал голос, который ласково и мягко произнёс: «Я здесь, не бойся, оставь всё, расслабься, отпусти, я с тобой, я держу тебя, отпускай, расслабляйся!»
И я отпустил. Всё отпустил – все свои страхи, мысли, грехи, удовольствия, ошибки, чувство вины, долги, обязательства, обещания, комплексы, обиды, воспоминания, слова… Всё отпустил… и расслабился…
В то же мгновение всё исчезло – и удушье, и гул, и пропасть… всё. Стало тихо и легко.
Это было похоже на избавление от тяжёлой и долгой ноши, на финиш бегуна-марафонца, когда усталый, измученный человек-спортсмен пересекнув черту падает обессиленный и лежит, ещё тяжело дыша, но счастливый и расслабленный. Человек-победитель… И я почувствовал, что победил.
Глава 2
Сознание медленно возвращалось ко мне. Дыхание успокоилось. Я лежал на спине и первое, что увидел – тёмное синее небо, луну и звёзды. Большие звёзды, огромные, близко-близко, словно кто-то совсем невысоко натянул гигантскую сеть с белыми фонарями.
Странно, в это время года звёзд обычно не видно. И такие крупные… А может я просто не замечал?
В следующее мгновение тупая боль шевельнулась в правом плече. Я повернул голову и обнаружил, что лежу, привалившись на один из натянутых металлических тросов удерживающих мачту телевизионной антенны.
Скамейка, на которой я сидел, исчезла. Испанец тоже. Я подумал, что может быть он где-нибудь прячется, чтобы снова неожиданно появиться и мучить меня дальше… Но вокруг стояла тишина и никого кроме меня похоже не было.
Я медленно сел. Голова слегка кружилась. Во всём теле ощущалась слабость, но я его чувствовал и одно это доставляло несказанное удовольствие. Вставать не хотелось. Как мог, я осмотрел плечо – скамейка была невысокая, так что сильного удара к счастью не получилось – ушиб, и, может быть, небольшая ссадина…
Я сделал глубокий вдох – испытанное средство от слабости. Ночной весенний воздух был прекрасен… Недаром район, где я живу считается одним из самых чистых в городе. Вечером, когда суета людей и машин затихает, сюда, на окраину после долгой дневной осады прорывается лесная прохлада, чудные ароматы полевых цветов и что-то ещё до слёз знакомое и родное, зовущее, как воспоминание о чём-то далёком, очень важном и давно забытом городскими жителями.
Слабость отступила. Мне стало спокойно и благостно. Пустота внутри не пугала, как раньше. Она была теперь совсем другая – какая-то прозрачная и… не пустая. Новая. Без желаний и без мыслей.
– Вот это правильно!.. – раздался за спиной голос. Он был тихий и очень спокойный, но я всё же чуть вздрогнул и обернулся.
У башни лифтовой шахты, опершись на неё рукой, стоял пожилой седовласый человек и дружелюбно улыбался:
– Простите меня, пожалуйста, я не хотел вас напугать. Вы так красиво и правильно чувствовали, что я не удержался… Ещё раз прошу прощения.
– Да нет, ничего… – проговорил я, с подозрением глядя на него.
Может это испанец?.. Прикидывается. В первый раз не удалось – придумал что-нибудь похитрее?