– То есть Хирос рисковал вообще не вернуться обратно?
– Так и есть, если бы обман раскрыли, он не смог бы вернуться из этих земель. Я знаю, что он рассказывал тебе о Пустых землях. Об этом знают только три человека: он, я и ты.
– Он нашел наемников?
– Да, он нашел их всех, отрезал им яички и пенисы, повесил их себе на грудь, с тем браслетом и вернулся домой.
– Ужасно.
– Это древний обычай мести. Он совершил месть, очистил себя и меня от позора. Я бы отправился с ним, но я не мог этого сделать, мне нужно было прикрывать его тут.
– Тогда – то он и увидел, что Пустые земли – вовсе не пустые.
– Да, именно. Он приехал оттуда опустошенным, ведь месть не воскресила бы его любимых. Но этот путь показал ему Пустые земли, раскрыл все их секреты. Стало понятно, что Совет многое скрывает. Есть люди, которые заинтересованы в не знаниях большинства об этих землях. Только представь, огромная территория вне закона, в которую не суются чужаки и где можно делать дела, которые только можно себе вообразить, абсолютно не стесняясь законов и морали.
– Могу себе представить. – Често говоря, я был в шоке. Теперь стало понятно, что всё, даже то, что мы видели на шахтах, и ещё Бог весть что, то что творится в Пустых землях, санкционировано Советом. Это значит, что кровь того парня, которого я убил, лежит не на моих руках, а на руках тех, кто это дозволяет.
– Хирос знает, кто заказал его семью?
– Я не знаю ответа на этот вопрос, но одно только знание этого уже несет в себе смертный приговор. Знаю одно, после смерти семьи, он нашел смысл в том, чтобы исправить несправедливость Пустой земли, уберечь мир от опасности. Но ему не хватало поддержки Совета, но все изменилось тогда, когда Иезекиль запал на Хироса.
– Ты хочешь сказать, что я, то есть мое тело, то есть Иезекиль сам предложил брак?
– Эм, ну, как бы это выразиться то, помягче? Иезекиль был хороший парень, не такой умный правда, как могло бы быть, но он, то есть ты, в общем, возраст не тот. Надо было нянькаться, воспитывать, что в общем то и делает Хирос сейчас.
– Хирос не любил Иезекиля?
Марис немного помолчал. – Нет, могу с уверенностью сказать, что этот брак был исключительно по расчету. – От этих слов мои щеки вспыхнули. Я невольно сжал кулаки и Марис это заметил.
– В общем, как-то так, Иезекиль. Мне пора. – Он быстро встал и вышел. Я подумал, что Марис понял, что сболтнул лишнего. В голове плохо укладывалось всё то, что я только что узнал. Смерть мужа и ребенка – просто ужасное событие, Хирос наверняка не пережил это до конца, хотя прошло уже много лет. Этим и объясняется то, что он так долго не брал себе нового мужа.
Но мне с трудом верилось, что Хиросу никак не приглянулось тело Иезекиля. Я долго рассматривал себя в зеркале и постепенно приходил к выводу, что тело замечательное. У моего нового тела была мягкая кожа, которая была на руках и ногах покрыта мелкими пушистыми светлыми волосами. Конечно, ко времени Перехода тело не было нагружено физическими упражнениями, но у него был огромный потенциал. Уже сейчас у меня окрепли плечи, на животе вырисовались кубики, подтянулась спина, мышцы ног приятно округлились. Хирос воин и не мог не видеть потенциал Иезекиля. Может, сыграло то, что Иезекиль был влюблен и доступен?
После этой истории я ещё больше проникся к Хиросу. Было понятно, что он ставит свои интересы ниже, чем интересы общества. Он относился хорошо ко мне, ни разу не повел себя как мудак, и не дотронулся до меня. Моя спальня принадлежала только мне и я ни разу не словил его похотливого взгляда.
После произошедшего с Марисом разговора, я стал внимательнее присматриваться к Хиросу. Он часто дотрагивался до меня, когда показывал, как надо выполнять то, или иное упражнение, или как правильно держать меч или нож. Также он помогал растягивать меня, а потому мы оказывались в двусмысленных позах. Как – то раз я лежал на спине, он взял в руки мои ноги, встал на колени и забросил их себе на плечи. Он стал нагибаться надо мной, с целью потянуть их. Но поза оказалась весьма и весьма двусмысленной. Я не стал его прерывать, надеясь уловить в нем что – то похотливое. Но этого не произошло. Мы встретились глазами. Он все ниже опускался ко мне, растягивая заднюю часть моего бедра. Он разомкнул губы и на минуту я подумал, что он сейчас меня поцелует, однако он спросил: