Людмила отвернулась от дисплея компьютера, сделала гримаску, означавшую улыбку. Матвей окинул взглядом ее хорошую фигурку и вошел в кабинет шефа.
Сергей Сергеевич Афонин был смугл, высок, энергичен, подтянут, безукоризненно выбрит и подстрижен и всегда великолепно одет: президент тратил немало средств и времени на свой внешний вид. Однако имидж интеллигентного, умного руководителя был им не наработан, не натренирован, а, что называется, всосан с молоком матери. Работать с ним было приятно.
В кабинете уже находился вице-президент фирмы Эрик Баблумян, такой же молодой, как и глава "Рюрика", а также главный бухгалтер Шаровский, которого Матвей недолюбливал за подчеркнутое высокомерие. В команде фирмы Аркадий Самсонович был старше всех, хотя ему недавно и исполнилось всего тридцать восемь лет. Баблумян и Шаровский стояли у стола, а президент опирался на него.
- Что пригорюнились? - спросил Матвей, заметив, что настроение начальства близко к минору. - Сон плохой увидели?
- Коллективный, - улыбнулся Баблумян, которого не портили ни усы, ни огромный нос.
- Ждем налоговую инспекцию, - сказал Афонин.
- В первый раз, что ли? В чем трагедия? Поднимут документы, убедятся в идеальном порядке и отстанут.
- Это не рядовая проверка, - покачал головой Шаровский. - Кто-то из окружения мэра очень нас невзлюбил и землю роет, чтобы прищучить.
- А разве в работе фирмы появился криминал?
Шаровский скривил губы, не желая отвечать, Афонин глянул на него с интересом, обошел свой стол и сел в кресло.
- Ладно, разберемся. Слышали, послезавтра к нам приезжает Олег Янченко, будет давать концерты органной музыки?
- А рекламы в газетах не было, - сказал Баблумян. - Я бы сходил с женой.
- Концерты для местной элиты, потому и нет рекламы, - буркнул Шаровский, доставая зубочистку. Эта его манера - чистить зубы в любом месте и при любых собеседниках - чрезвычайно раздражала Матвея. - Могу посодействовать с контрамарками или достать билеты.
- Хорошо бы, Аркадий Самсонович, - кивнул президент. - Я тоже не откажусь сходить. Пойдешь? - обратился он к Матвею. - Сколько тебе билетов?
Матвей хотел отказаться, но потом подумал, что концерт, возможно, развлечет Кристину, и показал два пальца.
- Хорошо, к вечеру будут. - С этими словами Шаровский вышел.
- Сергей, - понизил голос Соболев, - может быть, попросим мэра поставить здесь официальный пост? Из муниципалов? Предчувствие у меня нехорошее.
Афонин окинул фигуру начальника охраны ироническим взглядом.
- Я еще не депутат Госдумы, чтобы требовать защиты от государственных служб. Это у депутата пять оплачиваемых помощников плюс шофер, я тяну только на двоих, да и тем плачу из собственного кармана.
Матвей стал "во фрунт", повернулся к двери и вспомнил о просьбе:
- Мне в полдвенадцатого надо будет отвезти одну девушку к врачу, нужен "рафик" или "газель".
- Нужен - бери. Что за девушка?
- Так... хорошая знакомая, - замялся Матвей, потом посмотрел на Афонина прямо. - Моя девушка. У нее ноги парализованы, хочу показать экстрасенсу. Говорят, у нас сейчас гостит одна отечественная знаменитость - Иван Парамонов.
- Могу посодействовать. У меня отец - врач-психиатр, и они дружат, так что без проблем..
- Это было бы здорово! Я, честно говоря, думал, придется пробиваться к нему на прием с боем, - сказал Матвей, отметив с некоторым удивлением, что все в мире взаимосвязано больше, чем полагают люди.
- Зачем же с боем? - Афонин набрал номер на компьютерном комплексе, соединявшем в себе телефон, часы, магнитофон, видеоприставку для канала коммерческих новостей, собственно компьютер и лазерный сканер.
На дисплее комплекса мигнули алые глазки, означающие, что связь защищена от прослушивания, зажегся номер абонента.
- Отец, это я. Мне нужно записать на прием к Парамонову моего друга... Да, очень. Сегодня, - сказал Афонин, отвечая, видимо, на вопросы отца, прикрыл трубку ладонью. - Когда поедешь?
- Я собирался к двенадцати, для того и машину просил.
- На двенадцать. Непременно! Хорошо иметь такого отца, а? До вечера.
Сергей Сергеевич дал отбой, поднял руку ладонью вперед.
- Тебе повезло. Парамонов как раз у отца был. Благодарить будешь позже, главное, чтобы помогло. Говорят, что специалист он действительно классный.
Настроение улучшилось, и делами Матвей занялся с энтузиазмом, хотя рассудком отнесся к вспыхнувшей надежде скептически.
Из кабинета президента он заглянул в дежурку, оборудованную монитором теле - и радиосвязи, проверил готовность постов и аппаратуры и остался доволен. Глянул на старшего смены, угрюмоватого парня, которому очень подходила фамилия Кудёма.
- Похоже, у тебя живот схватило, Паша?
- Угадал, - буркнул Кудёма и добавил три непечатных слова.
Его напарник фыркнул.
- Не обращайте внимания, патрон, он никак с женой квартиру не разделит, второй месяц делит.
- А что случилось? - полюбопытствовал Матвей.
- Развожусь, - буркнул охранник и снова закончил матом.
- Тише, тише, - успокаивающе похлопал его по плечу напарник. - Крепкое слово здесь не поможет. Хотя я где-то читал, - повернулся он к Соболеву, - что употребление нецензурных слов понижает кровяное давление и уменьшает содержание адреналина в крови.
Матвей засмеялся.
- Добавь: нормализует мышечный тонус и улучшает работу надпочечников. Это правда. Но все же не пугайте клиентов фирмы.
- Постараемся, - отвернулся Кудёма. Матвеи внимательно посмотрел на него.
- Паша, что случилось? Я чую, это все не из-за развода. Ну-ка, выкладывай.
Угрюмый охранник - косая сажень в плечах, руки-лопаты, бычья сила покосился на него, но командира уважал и поэтому нехотя поведал:
- У брата дочку похитили... четырнадцатилетнюю...
- Почему ты считаешь, что похитили?
- Уже были случаи... говорят, у нас целая банда орудует: крадут девочек и... продают... клиентам.
Второй дежурный присвистнул, с изумлением оглянувшись на Соболева. Тот посидел немного, чувствуя, как уходит хорошее настроение и откуда-то начинает дуть холодный ветер. Встал.