прислонился к ее машине, посмеиваясь над тем, как заскрипела рама под моим весом.
— Кстати, поздравляю с победой, — закрыв багажник, она оттерла пятно на заднем
крыле краем своей рубашки, как будто Sentra была выставочным образцом, а не старой
кучей металлолома.
Одетая во все черное как обычно, Гвен должна была являть собой яркий контраст на
фоне ярко-синего дневного неба, но было что-то естественное и расслабляющее в ней, что
так подходило пейзажу Колорадо.
— Спасибо. Ребята на самом деле сделали шаг вперед, — сказал я. Правда была в
том, что игра была настоящей бойней. Нападение The Blizzards превосходили защиту the
Steelersс самого начала, и они не сдавались. В конце игры мы опережали the Steelers на
тридцать очков, хотя это было практически ничто по сравнению с представлением,
которое мы устроили во время игры с the Ravens на прошлой неделе.
— И ты тоже, — от намека на улыбку уголки ее губ приподнялись, но этого было
достаточно, чтобы ее глаза заблестели. Возможно, она была не так зла после всего
произошедшего. — Игра, где ты выиграл тачдаун после назначенного аута из шотгана*,
она была впечатляющей (* прим. начало розыгрыша, при котором квотербек отходит от
центра и принимает мяч, откидываемый центром назад, называется «Оскара» кулинарного мирашотган»). И есть
не так много квотербеков, которые могут нести на своих плечах пятерых защитников,
сражаясь за третий даун так, как ты это сделал во второй четверти ( прим. Команда,
владеющая мячом, получает 4 попытки продвинуть мяч на 10 ярдов вперёд в сторону
очковой зоны соперника. Каждая такая попытка называется дауном (англ. down)).
— Я делал то, что должен был, — я пожал плечами, засовывая руки в карманы.
Она покачала головой.
— Перестань скромничать. Ты как полузащитник, который сложён как нападающий
и выполняющий функцию полузащитника, одновременно сильный и точный. Ты
представляешь собой весьма редкое явление.
— Итак, ты признаешься, что смотрела игру. Ты болела за нас? Ты немного
подергивала своей задницей в танце, когда я заколотил тот пас на сорок пять ярдов? —
спросил я, мой голос звучал дразняще вопреки всем моим опасениям. У этой женщины
был бесспорный талант сдерживать мое эго сильнее, чем потерянный мяч, когда ты мог
его принять.
Гвен фыркнула.
— Прошу тебя, Сладкая Булочка. Недавно я приобрела привычку смотреть игры
Криса — или, по крайней мере, просматривать нарезку из лучших моментов, — она
открыла дверь со стороны водителя и забросила свою сумочку внутрь. — Говоря о моем
брате, это он дал тебе мой адрес или ты посмотрел его в моем файле на работе?
58
Я точно не спрашивал об этом Криса. Мой лучший друг имел горячий нрав, и хотя
никогда не казалось, что он чрезмерно опекает Гвен и тех, с кем она встречается, я не
знал, как он отреагировал бы на то, что я провожу время с его сестрой, и не хотел это
проверять. На самом деле я подписывался в зарплатной ведомости для ресторана три дня
назад, и там было имя Гвен и ее адрес. Не нужно было ничего выискивать.
— Никогда не расскажу, — сказал я, подмигивая.
Гвен положила локти на крышу машины и в ожидании смотрела на меня.
— Итак... не хочешь сказать мне, что привело тебя этим чудесным утром в
понедельник?
Я прочистил горло.
— Чем ты сегодня занимаешься?
— Бегаю по делам, — сказала она. — Фермерский рынок, магазин Target, магазин
товаров для ресторана.
— Не нужна компания? — спросил я.
Взгляд, которым она меня одарила, был весьма проницательным. Было интересно,
думала ли она о статье, рассматривала ли последствия, если позволит мне сопровождать
ее, и как это могло повлиять на ее карьеру. Стоил ли того этот риск.
— Нет, думаю, что справлюсь сама, — сказала она, подтверждая мои подозрения.
— Ты же знаешь, что все, что сказала та репортерша о тебе, это полная ерунда? —
спросил я, надеясь, что она могла расслышать убежденность в моем голосе. Гвен никогда
не была — и никогда не будет — какой-то пиявкой-карьеристкой, какой описывала ее эта