если кто-то и мог приготовить съедобную кровяную колбасу, то это точно Гвен.
— Это твой выбор протеина? — спросила она, присоединяясь ко мне, пока я ждал,
когда мясник закончит заворачивать непонятные сосиски в сухой лед.
— Я решил в эти дни пожить в опасной зоне, — сказал я, забирая пакет и бросая его
к остальному.
— Да, ты прямо современный Маверик, сражающийся за звание «Лучший стрелок»,
— сказала Гвен тоном, который показывал, что она знала все мои последующие действия.
Несмотря на то, что я часто принимал на первый взгляд рискованные решения под
действием момента, каждый длинный бросок, бросок на удачу и опрометчивый пробег
были хорошо спланированы. Просчитаны.
— Что дальше?
— Фисташки, — сказал я.
Она посмотрела на меня так, будто я слегка тронулся умом.
— Фисташки? Зачем?
— Потому что они питательные и вкусные, — сказал я. — И в этом случае, тебе
придется хорошенько поработать, чтобы расколоть их.
— Знаешь, мой отец научил меня одному трюку, чтобы открывать фисташки, —
сказала Гвен, ведя нас к зоне с деликатесами.
— Зажимать их между ягодицами? — я думал игриво похлопать ее по попке, но
беспокоился, что мог остаться без руки в процессе, поэтому передумал.
Она фыркнула, что было похоже на смешок, но скорее всего это был ее способ
сказать мне, что я вел себя как ребенок.
— Это про грецкие орехи, поэтому нет. Ты давишь их скалкой. Шелуха слетает, а
орех остается нетронутым.
— Я могу только представить себе место, которое я должен тебе предоставить, когда
ты будешь пользоваться скалкой.
— Широкое, и мое сделано из мрамора, — Гвен взяла треугольник сыра Parmigiano-
Reggiano и пакетик фисташек и положила все в корзину. — И она может оставить вмятину
на таком твердом черепе как твой.
— Ха-ха, — сказал я. — Твой отец тебя научил еще чему-то, за что я должен
беспокоиться?
Гвен пожала плечами.
Когда она ничего не уточнила, я спросил:
— Вы, ребята, по-прежнему близки?
Я мог посчитать с помощью трех пальцев то число раз, когда Генри Лалонд сидел на
трибунах, наблюдая за игрой Криса, и даже тогда я не смог бы вспомнить, чтобы он
восхищался во время тех игр, на которых присутствовал. Я знал, что родители Гвен и
Криса развелись, и Генри исколесил полмира, чтобы стать шеф-поваром на круизном
63
лайнере, и что Крис и Генри разговаривали от случая к случаю. Но я подозревал, что
общение Гвен с их отцом... отличалось.
— Да, — ответила она. — Когда мне удается связаться с ним. Иногда его трудно
отследить.
— Он был счастлив услышать, что ты вернулась домой?
Она пожала плечами.
— Он счастлив, что я рядом с семьей.
— Но не по поводу остального?
Гвен одарила меня особым взглядом, что-то с оттенком сожаления и смущения.
Наконец, она остановилась.
— Ты должен понимать, что у моего отца была большая мечта работать в лучшем
ресторане, он пытался открыть свой собственный несколько раз, и что больше всего он
возложил эти ожидания на меня.
О, как я мог коснуться этой темы.
— И почему же, когда тебе двадцать восемь и ты шеф-повар, ты должна была
выглядеть неприглядно в его глазах? — спросил я.
— Давай, просто скажем, что он не думает, что Денвер это подходящее для меня
место.
— Ты хочешь сказать, что он не думает, что Stonestreet’s это подходящее для тебя
место.
Я хотел обидеться, посмеяться над тем, что мой ресторан не был достаточно хорош
для Великого Лалонда, как всегда Крис называл Генри. Но, честно говоря, я никогда не
думал о том, как должно быть Гвен было скучно готовить одни и те же блюда изо дня в
день. Полное отсутствие самореализации. Возможно, Гвен была слишком великой для
Stonestreet’s, слишком изобретательной, слишком талантливой. И в любом случае я не мог
сдержать отцовское давление на нее.
— Я кое-что знаю об отцовских ожиданиях. Не переживай, — сказал я.
Гвен кивнула.
— Думаю, что так. Но, тогда, твой отец добился всего, чего стремился добиться.
Выиграл три чемпионата. Играл в Кубке профессионалов половину дюжины раз. Вошел в