— Зато тебя подставил, — заметил он. — Черта с два ты отсюда выкрутишь!
Я рассмотрел позицию. Да, тут справится только профессионал международного уровня. Решительно ничего подходящего. Разве что… Я прицелился и врезал по битку.
Белый шар срикошетил от трех бортов, ударил цельный, а тот, в свою очередь, толкнул полосатый. Щелк! Шар исчез. Зрители зааплодировали, а Вернер сердито фыркнул. Теперь последние два полосатых лежали, что называется, «свесив ножки в лузы». Я ударил биток с оттяжкой. Белый шар свалил полосатика и вернулся на свое место. Точно так же я расправился с другим, а потом отправил в последний путь черный шар, пижонски запустив биток вдоль всего борта. Мой знакомый сказал: «Вау!» — а Вернер удивленно поморгал:
— Однако могешь! Один — ноль. Продолжим?
— Альберт, не надо, — тихо сказала молчавшая до сих пор Наташа. — Оставь.
— Малышка, ты чего?
— Не знаю. Неприятно.
Вернер глотнул пива и вытер усы:
— Это всего лишь игра, дорогая. Эй! Чего стоишь? Раскладывай!
Шары привычно легли в пирамиду. Я отошел, примерился… И вдруг, словно по чьему-то наущению, изо всех сил запустил биток мимо, целясь в лузу напротив.
В лузу я не попал. Белый отпрыгнул от стенки и расшиб пирамиду с обратной стороны. Замельтешили шары, послышался дробный стук. Два полосатых ушли, на столе воцарился хаос. Черный, финальный шар застыл в углу, едва не упав. Дорогу в лузу ему преградил биток.
Альберт фыркнул:
— Орел! Что делать будешь?
Я не ответил. Где-то в глубине моего мозга зрел странный вывод. Я понял, что… Да ничего я в тот момент не понял. Просто обошел стол и ударил биток, поддев его снизу.
Дружный вопль восторга вырвался у всех. Белый шар перепрыгнул черный, не задев, ударил полосатика, и тот канул в лузу. Я осмотрел позицию и убедился, что ситуация складывается в пользу соперника. У него появился шанс опередить меня. При условии, если он сыграет сейчас. Тогда я решился. Опустился на стул и взял кружку:
— Передаю ход.
Вернер подозрительно уставился на меня:
— Это почему?
— Хочу кое-что проверить. Принимаешь?
Противник осмотрел стол в поисках подвоха.
— Ладно, — сказал он с неохотой, — посмотрим, что ты задумал.
Альберт смог положить шесть шаров из семи, прежде чем наконец промахнулся. Удачная игра его почему-то не радовала. Он уставился на меня с удвоенной подозрительностью. Я примерился и аккуратно убрал двух полосатиков одним ударом. Второй удар положил еще двух, а третий завершил игру, скинув черный шар в лузу, куда тот смотрел с самого начала.
Воцарилась тишина. Послышалось бульканье пива, сосредоточенное сопение и голос Вернера:
— Да. Сильно. Ничего не скажешь.
— Хватит! — решительно заявила Наташа. — Альбертик, милый, пожалуйста, не надо больше!
— Наташенька, что ты? — Меня уже охватило легкое безумие. — Это всего лишь игра! Мы играем, понимаешь?
— Мне эта игра не нравится. — Наташа положила руку на плечо Вернеру. — Альберт, хватит! Идем домой.
— Вот еще! — Вернер нервно стряхнул Наташину руку с плеча. — Когда-нибудь он проиграет! А ну-ка, еще раз…
И мы сыграли еще раз. И еще. А потом еще… и еще раз десять.
Стоит ли говорить, что Вернер не выиграл ни разу? В каждой партии я опережал его минимум на два шара и укладывал черный с первого удара в любой позиции. Даже если мой соперник лидировал в начале, я неизменно догонял его в конце. Альберт промахивался в хрестоматийных ситуациях, а я выигрывал в немыслимых.
Мой приятель Паша откровенно хохотал, опираясь на кий. Постепенно вокруг нас собралась половина посетителей. Альбертик бешено сопел, тер кий мелом, потом теми же пальцами вытирал нос и лоб, отчего его физиономия разукрасилась голубоватыми разводами. После того как я закончил партию, укатав одним ударом два своих и затем рикошетом черный шар, Вернер не выдержал.
— Не может быть! — гаркнул он и злобно фыркнул. — Я же знаю, ты никогда не играл лучше меня! Где научился? Ну?
Невероятное чувство превосходства захлестнуло мою душу. Но при этом стало горько, невыносимо горько. И очень больно. Я сказал негромко, наклонившись к уху соперника:
— Вернер, ты еще не въехал? Ты никогда у меня не выиграешь. Не сможешь. Потому что ты меня уже победил, понимаешь? Я серьезно. Ты взял главный приз, который перевешивает все остальные. Это я проиграл, а не ты. Доходит?