Эдуард Качан
Перейти море… Лёка
Перейти море…
Введение
Котенок был самый обыкновенный – серый с белыми пятнами и очень худой. Ему никто не хотел придумывать имя – такой он был неинтересный. Он не был игривым – не ловил «мышь», сделанную из бумажного листка и нитки, не отпрыгивал, принимая смешные позы, когда его понарошку пугали. Котенок без имени обладал спокойным темпераментом – любил подолгу сидеть на руках, монотонно мурлыча. Он был другом Максима Карташова, пока что единственным другом в этом трудовом лагере.
Обзавестись иными друзьями Максим не успел. Не то, чтобы он был слишком стеснительным, просто первый шаг в знакомстве с новым человеком давался ему с трудом. Все сверстники, которыми он был окружен сейчас, были знакомы друг с другом много лет – просто потому, что учились в одной школе. За семь лет ежедневного общения у них сложились свои связи, свои представления о том, кто хорош, а кто плох, свои любви и ненависти. Во всем этом Максиму пока еще не было места, ведь он был новичком, лишь две недели назад переехавшим вместе с родителями в небольшой городок, который назывался незатейливо – Шахтерский.
Шел 1986 год, и по существовавшему в те времена порядку школьники, закончившие седьмой класс, отправлялись на пару недель в трудовые лагеря – помогать колхозникам окрестных сел бороться с сорняками. Для подростков это не было жесткой повинностью, вовсе нет. Больше это походило на двухнедельный пикник. Да, до обеда нужно было простоять под палящим солнцем с сапой в руках, но дальше – делай что хочешь. Можно удить рыбу в колхозном пруду, можно гонять в футбол, можно читать привезенные из дому книги, а уж на дискотеки по вечерам ходят все – это гарантировано. Первые дискотеки в жизни, первый раз рядом нет родителей. Конечно, за всем присматривают учителя, но учитель – все-таки не отец и не мать… Да и не так много их, учителей-то, поэтому ребятня частенько оказывается предоставленной самой себе. В общем – хорошо! Почти взрослая жизнь.
Максим тоже ходил на дискотеки – почти все время стоял сиротливо в углу, держал на руках мурчащего в блаженстве котенка и наблюдал за жизнью своих будущих друзей, а может, и недругов – пока не было понятно.
Он уже выяснил, что в его новом классе два заводилы. Одного звали Федор Иванчук. Был он среднего роста, черноволосый и черноглазый, крепко сбитый, похожий то ли на испанца, то ли на цыгана. В классе у всех мальчишек были прозвища, и Федора все называли на иностранный манер – Фиделем. Вторым был высокий красавец с черным пушком над верхней губой – Женя Сидоркин, взявший себе прозвище Жорик.
Вокруг этих двоих формировались стайки мальчишек послабее. Оба лидера уже успели по одному разу подраться с ребятами из параллельного класса, которые тоже были здесь, и оба легко победили. От Максима не укрылось, что эти двое крепко недолюбливают друг друга, но не решаются выяснить отношения по-мужски, на кулаках. Это и понятно: без решительного боя каждый мог считать себя первым, а после него – проигравший должен был бы признать себя вторым. Быть вторым никому не хотелось…
Девочки привлекали внимание Максима гораздо больше, чем ребята, хотя он и под страхом смерти никому не признался бы в этом. Они держались маленькими группками – по две-три барышни в каждой. Это было смешное сочетание рано развившихся девиц с пышными формами и худеньких, совершенно плоскогрудых девчонок, чей расцвет на пару лет запаздывал. Максим находился в том возрасте, что красивыми ему казались практически все, хотя невысокую, ладно скроенную Вику Родионову он выделял особенно.
Черноволосая, с огромными карими глазами, с неправильной формы «утиным» носом, который, однако, ее не портил, а лишь добавлял лицу неповторимости, Вика прекрасно осознавала свою красоту и держалась всегда уверенно и свободно, что особенно нравилось Максиму. Шутница и хохотушка, она как-то умудрилась сохранить хорошие отношения со всеми без исключения девчонками, и это при том, что за ней открыто ухлестывала добрая половина одноклассников, а остальные тоже вздыхали именно о ней, но тайно. Впрочем, крепкую дружбу она водила лишь с одной из девочек – тихой светловолосой Надей Харатовой. На вечерних дискотеках Максим ни разу не танцевал с Викой – стеснялся, да и без него желающих хватало, а вот Надю иногда приглашал. Они всегда танцевали молча, держась друг от друга так далеко, как позволяла длина его рук, застывших на ее талии. Если приглядеться, Надя тоже была вполне симпатичной, но ей не хватало задора и живости, которая так нравится четырнадцатилетним мальчишкам.
В тот вечер Максим тоже почти не танцевал, а привычно стоял в углу клуба и в такт музыке покачивал на руках котенка. Неожиданно к Максиму подошел Вадим Куринной и сказал: