Резкий, пронзительный ветер с реки щипал щеки. Девушка вздохнула и уже начала спускаться, когда краем глаза заметила справа что-то белое. Она обвела взглядом улицы и увидела, что от небольшой кучки домов, стоявших особняком, поднимается пар, причем трубы не было видно. Что бы это могло быть?
Во всяком случае, пар свидетельствовал о том, что народ там проснулся и занят делом. Дзюнко чуть не кубарем скатилась по ступеням моста и устремилась туда. От боли в плече перехватывало дыхание, но она, прижимая рану рукой, неслась изо всех сил.
Повернув еще раз, она обнаружила, что пар густо плывет над улицей, где нижние этажи занимали различные лавчонки. Среди запертых ставней и свернутых навесов одна из дверей оказалась открытой; работал вентилятор, и люди сновали туда-сюда. Белесый пар струился как раз из дверей этой лавки.
Дзюнко остановилась и поискала глазами вывеску — там было написано «Тофу от Ито». «Ага, вот что это такое — здесь продают тофу! — засмеялась она про себя. — Понятно, почему им приходится вставать рано».
Из дверей вышла женщина в белом комбинезоне, с металлической формой в руках. Лицо у нее было закрыто маской, а волосы повязаны белой косынкой. Дзюнко слегка отступила и притаилась за столбом линии электропередачи.
«Тофу от Ито» был немножко больше других магазинчиков на этой улице. Хотя вывеска гласила, что это магазин, витрины у него не было. Скорее всего, они вели оптовую торговлю.
Перед входом стоял небольшой грузовичок, нагруженный цилиндрическими сосудами, до краев заполненными мягкой белой массой. Видимо, это окара —отходы от приготовления тофу. Должно быть, они куда-то их увозят. Дзюнко осторожно вышла из-за столба и подобралась поближе к фургону. От содержимого форм веяло теплым паром и попахивало лекарством.
Женщина опустила форму в большую лохань, куда подавалась из шланга вода, и принялась смывать отходы щеткой. Дзюнко вытянула шею, пытаясь заглянуть внутрь магазинчика: там еще двое, одетые в такие же белые комбинезоны, сновали между кухонным оборудованием.
Дзюнко подошла к женщине сзади и выпалила первые пришедшие на ум слова:
— Извините… Доброе утро.
Женщина вздрогнула от неожиданности и, отвлекаясь от работы, обернулась. Шланг вырвался из лохани, и вода потекла в сторону Дзюнко.
— Ой, простите! — Женщина торопливо пригнула шланг. Вода обрызгала тротуар, и несколько капель упало на пальто Дзюнко. — Все в порядке? Вы не промокли?
На женщине были синие перчатки и такого же цвета обувь. Она подошла к Дзюнко, хлюпая ботинками по луже.
— Все хорошо. Извините, что напугала вас.
Маска почти полностью скрывала лицо женщины, но было видно, что она отнюдь не молода: вокруг глаз лучиками расходились морщины.
— Я просто хотела узнать, как мне пройти, — сказала Дзюнко.
— Вот как? И куда же пройти?
Женщина говорила отрывисто, давая понять, что ей нужно заниматься делом. Она сунула шланг обратно в лохань и стояла, уперев руку в бок. Она явно демонстрировала, что у нее нет времени на пустую болтовню.
— Нет ли здесь поблизости бара под названием «Плаза»?
Участок, выставленный на продажу, то есть все, что осталось от «Плазы», располагался гораздо ближе к станции, чем магазинчик тофу. Но все равно в таких районах владельцы местных магазинов, кафе и баров наверняка как-то связаны друг с другом, так что женщина могла что-нибудь знать.
— «Плаза»? — Женщина неодобрительно вздернула голову.
— Да. По-моему, это должен быть бар.
— Вы имеете в виду тот, что был в переулке возле станции?
Она действительно знала!
— Да-да, именно там.
— Ну, если речь идет о нем, то они закрыли бизнес. Здание снесли, а участок продается.
— А вы, случайно, не знаете, где можно найти хозяина?
Выпятив подбородок, женщина смотрела на Дзюнко настороженно, с опаской. Та постаралась приветливо улыбнуться:
— Как-то однажды хозяин выручил меня… Я оказалась тут случайно и решила, что, может быть, стоит зайти и поздороваться, но все вокруг выглядит по-другому, и я, по-моему, заблудилась.
Честно говоря, Дзюнко и сама понимала, что несет малоубедительный вздор, ведь еще и шести утра не было. Явно слишком рано для визита к случайному знакомому. Но девушка была просто не в силах придумать что-нибудь более подходящее. Сил у нее оставалось немного после таких испытаний: радость, что она вообще обнаружила работающий магазин в такой час, изнеможение от событий прошедшей ночи, боль от раны и нетерпеливое желание поскорее распутать этот клубок — все это не способствовало ясности мыслей.
А тут еще этот запах! Она любит тофу, но в процессе готовки запах от него не самый приятный. От этого пара, пахнувшего больницей, ее снова зазнобило и голова закружилась, как тогда, после ранения.
— Ну так вот, «Плаза» накрылась, — грубо сказала женщина. — Про хозяина я ничего не знаю. Мы старались не иметь с ними дела.
— И давно они вышли из бизнеса?
— Примерно месяц назад. Точнее не помню.
— Может, хозяин живет где-нибудь поблизости?
— Не знаю и знать не хочу.
Женщина отвернулась от Дзюнко и склонилась к своей лохани. Она со скрежетом завинтила кран шланга, перекрывая воду. Потом вытащила металлическую раму из лохани и пошла прочь, направляясь к задней двери магазина.
— Простите еще раз…
— Ну, что вам еще нужно? — Женщина оглянулась через плечо.
У Дзюнко слова застряли в горле. Похоже, она чем-то рассердила эту женщину. Напрасно она поддалась нетерпению и обратилась к ней, не продумав предварительно какой-нибудь надежный план.
— Ничего, извините меня. Огромное вам спасибо.
Девушка вежливо поклонилась. Потом она подняла голову, и от резкого движения и охватившей ее слабости закружилась голова. Она пошатнулась и попыталась ухватиться за какую-нибудь опору. Но рука лишь скользнула в воздухе. В следующий миг Дзюнко почувствовала, что ее окатило холодной водой: она свалилась в лохань, в которой женщина мыла раму.
— Эй, вы там! — Женщина подбежала к ней, скрипя башмаками.
Дзюнко попыталась встать на ноги. Вода просочилась сквозь пальто к телу, и от холода девушку затрясло. Голова кружилась все сильнее, а запах пара вызывал тошноту.
— Эй, что с вами? Придите в себя!
«Со мной все в порядке», — хотела сказать Дзюнко и потеряла сознание.
Придя в себя, она увидела чье-то лицо, склонившееся над ней.
Девушка. Довольно миленькая, с острым подбородком, вздернутым носиком, миндалевидными глазами и недовольной гримаской на лице.
Дзюнко попыталась заговорить, но, прежде чем она произнесла хоть слово, девушка отвернулась и крикнула:
— Мам, похоже, она очухалась!
Дзюнко окинула взглядом помещение. Обшитый деревянными панелями потолок, лампа без абажура, свисающая на проводе. Она лежала в тепле и на чем-то мягком.
«Меня уложили в постель…»
Девушка снова склонилась к ней:
— Вам уже лучше?
Дзюнко, все еще не в состоянии говорить, просто кивнула. Движение отдалось болью в раненом плече.
— Прекрасно, — тихо сказала девушка. — А то мы уже собирались «скорую» вызывать, если бы вы не пришли в себя. Мы правда очень беспокоились.
Дзюнко попыталась встать, но тело отказывалось подчиняться. Она облизнула пересохшие губы и смогла наконец заговорить:
— Очень сожалею, что вызвала такой переполох. Похоже, я упала в обморок.
Девушка слегка прищурилась. Она явно взвешивала слова Дзюнко, что-то соображая. Потом заявила:
— Вы ведь ранены, да?
Дзюнко почувствовала озноб:
— Да, вроде того.
Значит, они сообразили. С другой стороны, врача они не вызвали. Замечательно.
Врач сразу определил бы, что рана огнестрельная, и должен был бы уведомить полицию. Все могло сильно осложниться.
— Но ничего страшного. Просто я ослабела от холода. Теперь мне гораздо лучше.
В подтверждение своих слов Дзюнко села, опираясь на здоровую правую руку, и обвела взглядом помещение.
Посредине пола, застланного татами, стоял низкий столик в окружении невысоких плоских сидений. Дзюнко лежала рядом со столом и была накрыта одеялом. Кроссовок и пальто не было видно. Одеяло было очень мягкое и приятно пахло.