Но всё закончилось проще. Прилетевший сверху крупный обломок проломил Сливкину череп. Вся затылочная часть была просто снесена, осталось только широкое лицо с застывшей гримасой удивления. Он ещё пару секунд постоял на ногах, после чего тело грузно осело под себя.
— Валим! — прокричал Паша, а вокруг уже падали новые камни и обломки.
Один из них попал в бедро Стасюка, сломать, вроде бы, не сломал, но передвигаться самостоятельно он уже не мог, штанина быстро пропитывалась кровью. К счастью, микробиолог был человеком некрупным, Илья взвалил его на плечо и пошёл за остальными. Сказать, что было тяжело — ничего не сказать. Никогда не поднимавший ничего тяжелее компьютерной мыши Илья хрипел и задыхался. Завернув за угол, он перевёл дух, о том, чтобы идти к переходу, не могло быть и речи, этот путь был напрочь перекрыт, да и нельзя было бросать тех, кто остался в лагере, они просто не дождутся помощи. С великим трудом все четверо вернулись к высотному дому, на верхнем этаже которого они обосновались. Рывок в подъезд, начали подниматься. Первым шёл Петренко, он и столкнулся нос к носу с очередной тварью. Это оказалась обезьяна, размером с павиана бурой расцветки и с отвратительной плотоядной пастью. Толстый Петренко вряд ли был хорошим бойцом, но сообразил, что разницу в весе можно эффективно использовать. Он просто упал плашмя, придавив тварь к полу. Но и сам не избежал расплаты, задыхаясь под его тяжестью, обезьяна выпростала передние лапы и, вонзив когти в спину учёного начала остервенело рвать её. Шедший следом Паша, увидев, как товарища нарезают на ремни в буквальном смысле, поднял палку. Несколько тяжёлых ударов сломали тонкие, но такие сильные лапы обезьяны, но Петренко это уже не спасло, когда его перевернули на спину, он был уже мёртв.
— Вперёд! — рявкнул Паша, отодвигая с дороги труп и добивая тварь ударом по голове, — ему не помочь, бежим!
У Ильи уже темнело в глазах. Если идти по ровному месту с грузом ещё как-то получалось, то теперь, поднимаясь по лестнице он, казалось, вот-вот упадёт и больше не встанет. Паша, увидев это, снял с плеча Стасюка и подхватил его сам, отдав Илье свою палку. Тот палку взял, но вряд ли смог бы её использовать, он задыхался, а перед глазами шли оранжевые круги. Но больше врагов им не попалось, и они спокойно переступили порог. Все оставшиеся были живы, хоть и напуганы. Костёр горел, а вот дров оставалось всё меньше, сделать в первый день большой запас никто не догадался.
Когда отдышались и отдали раненого под надзор врача, Паша взял в руки палку и, позвав с собой Илью, вышел на лестницу. Спустившись на два пролёта, они обнаружили труп обезьяны, а вот мёртвого Петренко, судя по кровавому следу, уволокли и, скорее всего, сожрали. Каннибализм, как оказалось, у тварей не в почёте, а возможно, просто вкус не нравится, и не проголодались как следует. Оглядываясь по сторонам, Паша, сдерживая отвращение, ухватил тварь за ногу и потащил вверх по лестнице, Илья бросился ему помогать, хотя сам еле стоял на ногах. Когда отвратительное создание оказалось внутри, они захлопнули дверь.
— Нож, — приказал Паша.
Илья подал ему свой. Но резать он пока не спешил, для начала осмотрел лапы. Увиденное повергло его в шок.
— Что там? — спросил Илья.
— Четыре пальца.
— И? Что тут такого удивительного?
— Присмотрись внимательно, — он сунул обезьянью лапу Илье под нос, воняла отвратительно, — вот, три пальца и один противопоставленный. Как у мультяшек.
— А разве такого не бывает?
— Бывают четырёхпалые обезьяны, да только у них вот эти четыре, а большой редуцирован, его остатки в скелете всё равно есть. А здесь пятого пальца нет напрочь, и не было никогда.
— И что это значит?
— Вот смотри, — Паша начал издалека, — давным-давно на сушу вылезали кистепёрые рыбы, которые дали начало всем наземным позвоночным, в том числе и нам. Так вот, среди них были особи с четырьмя и шестью пальцами, но карта легла так, что закрепиться на суше удалось только пятипалым. Это даже породило маргинальную теорию о том, что эволюция идёт не вперёд, а назад, от человека к бактериям. Теперь у всех наземных животных, позвоночных, я имею в виду, можно проследить в скелете пять пальцев. Даже у птиц, и у лягушек. А у этой твари нет. Вывод: наши миры разошлись ещё в то время. Но в этот вывод я верю слабо, а вот в то, что местные яйцеголовые создали тварей в ходе генетических экспериментов, верю куда охотнее. А потом хозяева приказали долго жить, а обезьянки сломали клетки и стали жить-поживать. А вот второе подтверждение.
Он взял один из пальцев мёртвой твари и сжал его, на всеобщее обозрение вылез коготь, довольно большой, сантиметра три в длину.
— Как вам? Когти у приматов. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. А с учётом того, что когти, вдобавок, втяжные, как у кошек, то вариантов не остаётся. Мутант, выведенный искусственно.
— А такое, вообще, возможно? — недоверчиво спросил Головин.
— Такое даже в нашем мире могли сделать. Покойный Петренко мог бы рассказать, да уже не расскажет. Допускаю, что где-то делали, да только афишировать не спешили, не любят люди генетических экспериментов, дай им волю, так всех генетиков на костре бы сожгли.
— Теперь есть повод об этом задуматься, — подвёл итог Головин.
Однако, весёлого в их положении было мало. Из десяти их осталось семь, включая женщину, двух стариков и двух тяжелораненых. Паша, немного подумав, отволок мёртвую тварь в дальний угол и занялся вскрытием. Что это могло дать, он не объяснил.
Положение их было отнюдь не обнадёживающим. Этаж, на котором они разместились, не давал никакого укрытия, дверь и та никак не закрывалась, огонь, которого, возможно, боялись твари, скоро погаснет, а собирать дрова чревато новыми жертвами. Когда обезьянки достаточно оголодают, они просто возьмут лагерь штурмом, и остановить их не получится. Попытаться бежать, сделать рывок к проходу нечего было и думать, Сомова, которой за пятьдесят, два глубоких старика и двое лежачих, висели тяжким грузом, не давая двинуться с места.
Примерно через час Паша, весь вывозившийся в крови, закончил потрошить обезьяну и смог поведать некоторые подробности.
— Как и думал, организм почти совершенный. Гипертрофированная мышечная масса, крупный мозг, развитое обоняние и слух. Отличное ночное зрение, возможно, днём они немного слеповаты, но это им не мешает, вполне могут найти добычу по запаху. Если этих тварей выпустить, скажем, в африканскую саванну, то они там быстро поставят в стойло львов и леопардов. Даже маленький вес не проблема, решается за счёт огромной силы и развитой координации движений. Кроме того, умеют, как мы выяснили, охотиться в коллективе. Все факторы против нас. Какие будут предложения?
Все яростно чесали затылки, но предложить что-либо дельное никто не мог. Тогда слово взял сам Паша:
— Завтра, на рассвете, я попробую прорваться к барьеру. Получится, не получится, а другого выхода нет. Помощь придёт незамедлительно, против огнестрельного оружия у этих тварей нет шансов.
— Один пойдёшь? — спросил Илья.
— Да, — он, хоть и без особой уверенности, кивнул, — больше шансов прорваться незамеченным, да и здесь кому-то нужно остаться, кроме тебя некому.
Илья согласно покивал. Тут они обратили внимание, что Лидия Михайловна куда-то засобиралась. Тут же её остановили и поинтересовались целью её сборов.
— На крышу, — спокойно объяснила она, — там батарея, нужно отсоединить фонари и воткнуть ноутбук. Ноутбук нам не особо нужен, а вот фонари ночью понадобятся.
— Свет, — задумчиво сказал Паша, — возможно, свет может их отпугнуть, яркий, в глаза.
— Вот именно, — подтвердила Лидия Михайловна и пошла на крышу по крутым ступенькам лестницы. Она благополучно отсоединила фонари, принесла их обратно, затем взяла ноутбук и понесла его наверх. Илья хотел сказать ей, что её научные изыскания уже никому не нужны, что всем наплевать, как выглядела эта её принцесса. Но, хочет, так пусть делает, чем ещё до утра заниматься? Почему-то никто не подумал, что крыша — открытое пространство, что обезьяны, которые свободно скакали по стенам домов, могут забраться и туда, ведь страх высоты им неведом.
Тут раздался удар, громкий удар камня обо что-то мягкое. Илья с Пашей моментально оказались на крыше, но было поздно. Ещё один представитель обезьяньего племени, держа в руке огромный булыжник, расплющивал голову Сомовой, забрызгав кровью всё на два метра вокруг себя. Парни сработали быстро. Паша оглушил тварь ударом по голове, а Илья нанёс ножом несколько резаных ран. Один или два пореза повредили крупные сосуды, отчего тварь сдохла через пару минут. Перед смертью она таки успела нанести удар, распоров когтями ногу Ильи ниже колена. Боли он поначалу не почувствовал, рану увидел, только почувствовав, что штанина промокла. Как бы то ни было, а Сомову уже не вернуть. Ещё минус один. Теперь шестеро. Тело оставили там же. Спасать уже нечего. Как смогли, перекрыли выход на крышу. Семён Семёнович быстро промыл рану и перебинтовал ногу Ильи. Рана была неглубокой, зашивать он не стал, рваные края должны схватиться быстро, только покой нужен, а покоя никто не обещает.