И только в первый день боев, пока пытались пробиться через наши порядки во встречных боях или в атаках на поспешно занятую оборону, эти соединения потеряли из трехсот танков и САУ более ста единиц бронетехники. Когда к вечеру нас отдавили до естественных препятствий, немецкий фронт несколько уплотнился — все-таки почти по пять бронированых стволов и двести пятьдесят пехотинцев на километр фронта у них еще оставалось. Если считать по прямой. Но фронт прямым не был — с изгибами, небольшими взаимными плацдармами, вклинениями, полными и частичными окружениями небольших подразделений, он представлял собой пористую губку. И мы напитывали ее поры новыми частями, тогда как немцы только на следующий день начали подтягивать еще и пехотную дивизию, стараясь заменить ею танковые части, чтобы вывести их из позиционного соприкосновения, перегруппировать и ударить своими клиньями. Но мы этого им не позволили. Как только на каком-то участке изменением характера огня или авиаразведкой обнаруживался отход подразделений, мы тут же шли следом, выдавливая оставленное прикрытие из их слабых укреплений. Немцам ничего не оставалось, как возвращать танки обратно к линии фронта, чтобы проводить контратаки.
А передвигающийся танк — законная добыча штурмовиков и ДРГ. На это направление мы смогли выделить на пару дней сотню штурмовиков, которые обеспечивали семьсот вылетов в день. К этому моменту мы уже смекнули, что немецкие бронированные ЗСУ были двух типов — со старыми и новыми зенитными автоматами. И если новые были уже с ленточным питанием по нашему образцу, то старые — еще с кассетным, соответственно, их боевая скорострельность была гораздо ниже. Правда, сверху было неясно, какая именно ЗСУ вступила в единоборство со штурмовиком, поэтому залповая стрельба кумулятивными РСами велась по каждой машине, но, в общем, потери были уже значительно ниже, чем во время штурмовок транспортного коридора на север — там-то все ЗСУ были с ленточным питанием, да и "зверь" был для нас еще новым.
Так что штурмовики действовали более решительно, даже если по длительности стрельбы оказывалось, что ЗСУ все-таки ленточная. Правда, немцы и тут умудрялись удивить — на части ЗСУ стояли смешанные стволы — два нижних — с ленточным питанием, два верхних — с кассетным. Ленточными они нащупывали самолет, и, когда тот попадал в круг рассеивания, давали залп уже из всех четырех стволов, чтобы увеличить вероятность поражения самолета. Но мы это узнали почти сразу, по мере накопления отчетов летчиков и получения первых трофеев. Так что пилоты, ошибочно приняв ленточную ЗСУ за кассетную, порой выигрывали бой только за счет уверенности, что вот сейчас зенитка прекратит огонь, соответственно, можно прицелиться получше, да и руки меньше дрожат. И попадали. За первый день мы забили более двадцати ЗСУ при потере четырех штурмовиков — и у немцев перестало хватать зениток на весь фронт. Так-то в двух дивизиях у них было восемьдесят бронированных ЗСУ и столько же буксируемых — как раз перекрыть весь фронт — по две зенитки на километр, ну, если бы все они вышли к линии фронта. Но все буксируемые были еще с кассетным питанием, поэтому они гибли еще быстрее бронированных — незащищенным броней расчетам было достаточно взрыва где-то рядом, особенно если они еще не успели окопаться.
Через эти-то прорехи в ПВО штурмовики на следующий день и начали протискиваться в немецкий тыл, гоняя транспортные и войсковые колонны, расчищая путь ДРГ на БМП. Попутно возникала и новая тактика. Как водится, ее нащупали случайно, но отследили этот момент, обдумали, и уже осмысленно стали отлаживать новую технологию. Начиналось все утром двадцать восьмого. Мы проводили очередную операцию по проталкиванию взвода на трех БМП вглубь немецкого фронта. Выкатив семь танков на прямую наводку, мы подавили разведанные ночью через тепловизоры огневые точки, а также необнаруженные точки, что открыли огонь, когда другая группа из пяти танков пошла вперед, имитируя атаку. Сверху на немцев навалилось еще и четыре штурмовика. Под этим прикрытием три БМП скользнули по лощинке на восток, переправились через ручей и рванули в немецкий тыл болотистой низинкой, где из-за высоких грунтовых вод не оборудуешь никаких окопов, а до ближайших возвышенностей — более семисот метров, так что попасть в довольно быстро движущуюся цель уже проблематично.
Сверху их прикрывала другая четверка штурмовиков — немцы, как и мы, строили эшелонированную оборону, поэтому в глубине тоже могли быть противотанковые огневые точки, опасные для наших БМП. Но сначала группе везло — подвернувшаяся тридцатисемерка была раздавлена гусеницами вместе с расчетом, бронетранспортер был подорван, а группа стала доворачивать на север, чтобы оседлать дорогу и устроить на ней засаду. Но тут истребитель-разведчик обнаружил выдвижение ей наперерез колонны из пяти танков и трех ганомагов — причем они явно шли по нашу душу — по неудобьям, ограниченно проходимым для их тяжелой бронетехники с узкими гусеницами, зато аккурат наперерез нашей группе. Отворачивать с маршрута было нельзя — восточнее находилась боевая часть размером чуть ли не с батальон — могут зажать. Поэтому только что ушедшие штурмовики были развернуты обратно, в утренней дымке они по наводке истребителя отыскали "охотников" и как следует их проштурмовали — на поле остались гореть все восемь единиц бронетехники — для четверки штурмовиков такие мелкие колонны, да без прикрытия даже крупнокалиберными пулеметами, были на один зубок.
Но тут, казалось, вокруг группы зашевелилась вся земля — истребитель-разведчик докладывал уже о пяти колоннах и группах, направлявшихся в зону действия ДРГ.
Глава 4
После двух минут размышлений над картой командир группы указал штурмовикам новую цель, а сам изменил направление движения, чтобы встретить еще одну колонну в засаде. По пути группа перемахнула через водораздельчик между двумя речками, заодно смахнув с возвышенности немецкий наблюдательный пост — наши пехотинцы даже не выходили из машин, а откинули верхние люки транспортного отделения и задавили немцев огнем — единственный выстрел из ФРПГ прошел мимо. Но, видимо, при этом группа попалась на глаза другому посту — если бы сразу после возвышенности они не свернули на север, их бы накрыл огонь гаубичной батареи. А так снаряды пропахали соседнюю ложбинку в полукилометре от них.
Группа же разворачивалась на выходе из "своего" оврага — три БМП выстроились у самого выхода, и их экипажи накидывали на них маскировочные сети, траву и кусты, хотя за кустами их и так было почти не видно. А шесть групп по три бойца тащили СПГ на склоны — все уже привыкли брать в выходы по паре дополнительных "труб" — первые два залпа давали самый большой эффект, пока немцы еще спокойны и не начали маневрировать, и чем больше в залпах будет кумулятивных снарядов — тем лучше. Вышло очень неплохо — появившаяся через семь минут танковая колонна в первую минуту потеряла шесть танков — при стрельбе из девяти стволов их не спасли даже бортовые экраны, хотя зачастую кумулятивная струя настолько рассеивалась в образуемой ими перед броней воздушной прослойке, что та если и пробивалась, то совсем уж брызгами, и надо было быть очень везучим стрелком, чтобы они хотя бы ранили кого-нибудь из экипажа — все-таки для таких толстых преград был маловат калибр, и увеличивать раскрытие кумулятивной воронки, чтобы создавать не струю, а более устойчивое на больших дистанциях ударное ядро, было нельзя — слишком мало металла окажется в этом ядре.
Наши же, сделав по два выстрела, быстро нырнули за склоны оврага, избавив себя от настильного огня танковых пушек, и уже неслись вглубь оврага, чтобы скрыться за его поворотом, куда заворачивали и БМП. Там, погрузившись за две минуты в машины, группа в быстром темпе пошла обратным маршрутом, а над остатками танковой колонны уже заходили две четверки штурмовиков, вызванные для такого дела на подмогу, так как первая четверка, что поддерживала группу ранее, уже возвращалась на аэродром, чтобы пополнить боекомплект, заправиться и сменить экипаж. Но до этого она смогла проштурмовать пехотную колонну, которую ей указал командир группы, поэтому путь на север был временно свободен — надо было пользоваться возможностью, пока немцы не закупорили прореху. Правда, немного пришлось повилять, когда очень близко стали падать гаубичные снаряды — видимо, их снова засекли с одного из постов. Но выискивать его было некогда — на ДРГ заходили с разных сторон еще семь немецких подразделений, причем три из них — с танками.