Наконец, если договор содержит условие о выплате штрафа в сценарии расторжения существенным образом нарушенного договора, то его следует по умолчанию толковать как охватывающее и сценарий, когда до наступления срока исполнения обязательство стало перманентно и объективно невозможным к исполнению по обстоятельствам, за которые отвечает обязанная к уплате штрафа сторона.
Штраф подобного рода направлен на покрытие потерь, возникающих в связи со срывом договорной программы (убытки взамен реального исполнения).
В чем отличие неустойки за сам факт нарушения (прежде всего мораторной неустойки в виде пеней) от штрафа за срыв договора?
Предъявление требования об уплате и фактическая уплата (или взыскание) неустойки, установленной за сам факт нарушения обязательства, не препятствуют кредитору требовать исполнения основного обязательства. Предъявление же последнего требования не исключает право кредитора одновременно или впоследствии потребовать уплаты неустойки, установленной за сам факт нарушения. Иначе говоря, уплата подобной неустойки и сохранение в силе нарушенного обязательства и требование его реального исполнения совместимы. Классическим примером такой совместимой с реальным исполнением обязательства неустойки является мораторная неустойка в виде пеней за просрочку.
Иная ситуация налицо в случае, когда штраф установлен за срыв контракта. Там, где речь не идет об автоматическом прекращении договора, и налицо существенное нарушение, дающее кредитору право на расторжение, кредитор должен выбирать: либо он требует реального исполнения, либо расторгает договор и тогда требует уплаты такого штрафа. Соотношение реального исполнения и взыскания такой неустойки альтернативно. Присуждение и того, и другого невозможно. Поэтому взыскание такой неустойки возможно только при расторжении договора кредитором и не может сочетаться с требованием реального исполнения, а в случае, когда кредитор добивается принудительного исполнения нарушенного обязательства, он не может потребовать взыскания соответствующего штрафа (Постановление Президиума ВАС РФ от 12 февраля 2013 г. № 13585/12).
Разграничение между неустойкой, установленной за сам факт нарушения, и неустойкой за срыв договорной программы достаточно хорошо известно континентально-европейскому праву, хотя детали в разных странах различаются. Как правило, в зарубежном праве кредитор может сочетать требование реального исполнения и взыскание пеней за просрочку, заявляя их одновременно или последовательно. В случаях, когда установлен штраф, сочетание уплаты такого штрафа и реального исполнения нарушенного обязательства зависит от толкования целей установления соответствующего штрафа. Природа установленного в договоре штрафа и его цели (покрытие потерь от самого нарушения или потерь от вынужденного расторжения договора или иного срыва договорной программы) должны определяться судом на основании правил о толковании договора.
Иногда штраф за срыв договора по причине его нарушения одной из сторон путают с платой за отказ от договора (Определение СКЭС ВС РФ от 7 февраля 2019 г. № 309-ЭС18-8960), но это неверно.
О соотношении конструкции платы за отказ от договора и штрафа за срыв контракта см. п. 1.7.1 комментария к настоящей статье.
По вопросу соотношения неустойки и требования реального исполнения обязательства см. также комментарий к ст. 396 ГК РФ.
О возможности снижения штрафа за срыв договорной программы в сценарии частичного расторжения, при котором часть синаллагмы оказывается реализованной, а расторжение влечет срыв лишь части программы экономического обмена, см. комментарий к ст. 333 ГК РФ. 1.18. Обязательственная природа требования уплаты неустойки
Обязательство по уплате неустойки является охранительным обязательством, поставленным под условие соответствующего нарушения.
До самого нарушения налицо либо уже существующее обязательство, которое в момент нарушения созревает, либо на данном этапе наблюдается особое состояние ожидания наступления условия, которое преобразуется в полноценное обязательство по уплате неустойки в момент нарушения. Этот вопрос динамики обязательственного правоотношения, осложненного отлагательным правосделочным условием или условием права, и квалификации отношений сторон обязательства на стадии до наступления отлагательного условия спорен в науке и не вполне прояснен в судебной практике (см. комментарий к ст. 327.1 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса13).